Путь к перевалу

В институте начали уже посмеиваться над Юрием. Тоня больше и слышать не хотела об этой «адской машине». Даже у Юрия начали появляться сомнения. Неужели все бросить, отказаться от своих замыслов? Но ведь прибор так нужен! И минералогам-практикам, и ученым, работающим над расшифровкой структур кристаллических решеток. А если сходить к Цагину? Или он тоже посмеется теперь над неудачами Юрия?

Но Цагин не только выслушал его, не только вник в идею прибора, но и помог самому Воронову увидеть ее по-новому. И Юрий снова, в двадцатый и в двадцать первый раз проверял расчеты. Снова чертил и перечерчивал схему прибора. Снова мерил шагами комнату, стараясь найти ошибку в конструкции. А время летело…

И все-таки настал день, когда прибор прошел последние испытания и получил «путевку в жизнь». Большей радости Юрий не испытывал никогда. Его поздравляли, в его честь говорили речи.

Веселый, возбужденный вбежал Юрий к себе домой:

— Все! Победа! Слышишь, Белка? Работает моя машина! Ра-бо-та-ет! — Он хотел обнять жену и вдруг увидел, что глаза ее полны слез.

Юрий застыл от неожиданности.

— Что с тобой?

Она заставила себя улыбнуться:

— Ничего… Просто устала я… всегда быть одной.

Сразу померкла радость. Юрий опустился на стул:

— Я знаю. Я виноват. Прибор отнимал у меня все время. Но теперь — все. Конец! Теперь и мы повеселимся, Белка!

— Да, милый, давно пора нам отдохнуть.

Но отдыхать и веселиться не пришлось. Прибор Юрия оказался ценнее, чем он сам думал. Им заинтересовались в университете, и Юрию предложили поступить в аспирантуру при кафедре минералогии. Он согласился, не раздумывая. Да и о чем тут думать! Ведь это и было то будущее, о котором он мечтал.

И снова понеслись дни, до предела заполненные учебой и работой. И снова постоянно не хватало времени. И снова ловил он на себе укоризненные взгляды Тони.

Но все проходит. Прошли и эти три года. Юрий защитил диссертацию и получил степень кандидата геолого-минералогических наук. Работа молодого ученого удостоилась высокой оценки. Исследуя магнитные свойства минералов, он нашел новый и очень эффективный путь выяснения внутренного строения кристаллов. Члены Ученого совета единодушно высказались за продолжение этой многообещающей темы.

Юрия опять поздравляли, ему опять жали руки. Но он снова, как и три года назад, спешил домой, к жене.

Впрочем, теперь он уже не радовался, как мальчишка. Прошедшие годы сделали его сдержаннее и строже. Не говорил: «Теперь все, конец!», потому что защита диссертации никогда не бывает концом: чем она успешнее, тем более широкие горизонты раскрываются перед исследователем.

И Тоня поняла это без слов. Она не отвернулась, чтобы скрыть слезы, и Юрий не удивился этому. Видимо, ее собственная работа не доставляла ей такого удовлетворения. Но ведь это вполне поправимо, особенно сейчас.

— Ну, что ты, Белка! У тебя все впереди. Сын подрос. Поступай на вечернее отделение института. Главное, чтобы работа была по душе.

— Работа, работа! А жить когда?

— Жить? — Он даже растерялся от неожиданности. — Разве мы… плохо живем?

Тоня усмехнулась:

— Мы вообще не живем. И не жили еще. Совсем! Мы работаем. А жизнь проходит там! — Она кивнула на занавешенное окно, за которым, как обычно, слышалось неторопливое шарканье ног, смех, беспечный говор.

Юрий нахмурился. Этот шум мешал ему всегда. Сегодня же он был просто невыносим.

— Не знаю, что ты имеешь в виду, — сказал он глухо. — Но для меня жизнь — это, прежде всего, моя научная работа. Что же касается всякого рода развлечений и такого вот бессмысленного фланирования по улице, то я просто не умею этого делать. Может быть, это не совсем хорошо. Но ты знаешь, таким я был всегда…

По окончании аспирантуры Юрия оставили на кафедре. К научной работе прибавилась теперь учебная нагрузка. Через год он был уже доцентом. А еще через два, когда его учитель перешел в Академию наук, молодого ученого избрали по конкурсу на должность заведующего кафедрой минералогии и полезных ископаемых.

Новые обязанности, новые люди, а главное, новая проблематика требовали напряжения всех сил. И теперь уже не дни и недели, а целые месяцы летели так, что он терял им всякий счет.

А Тоня? Она не поступила в институт. Зато чрезвычайно увлеклась обстановкой новой квартиры. Потом — приобретением дачи. А затем начались бесконечные телефонные звонки. В квартире стали появляться незнакомые модные дамы.

И тут Тоне предложили поехать в Ленинград на курсы. Юрий ахнул, когда услышал об этом. Но ведь он сам всегда настаивал на том, чтобы она училась. И потом, ей действительно надо встряхнуться, походить по музеям, послушать хороших артистов. Она всегда мечтала об этом, а он так до сих пор и не выбрал времени свозить ее куда-нибудь.

Он сам купил ей билет, помог уложить чемодан, вызвал такси на вокзал. Просил не беспокоиться за них с сыном и даже не подал вида, как дрогнуло его сердце, когда она в последний раз махнула ему рукой из окна вагона.