Путь к Порогу

И на это были вполне понятные причины, которые понимали все. Достаточно было чуть-чуть ослабить внимание, и опасность неожиданного нападения тварей из-за Порога возрастала многократно. Туманные Болота, как бы ни казались они в тот или иной момент безжизненно спокойными, непредсказуемы. Это было первым, что должен усвоить болотник.

Убитая тварь по традиции принадлежала тому, кто нанес решающий смертельный удар. Но болотник, уничтоживший тварь, мог и отказаться от своих трофеев, передав право на обладание ими тому, кто об этом попросит прежде других.

Кай, сидя на своей кровати в казарме на двенадцать человек, тщательно чистил доспех от налетов копоти. На соседнем месте бруском огневого камня стачивал зазубрины на мече Хлаф — один из тех, кто вместе с ним сегодня патрулировал Гнилую Топь. Оранжевые искры вспыхивали на синеватом клинке Хлафа каждый раз, когда он с силой проводил по нему бруском. Парень, ожидавший упреков со стороны товарищей, время от времени искоса посматривал в сторону своего соседа, но Хлаф, тридцатилетний молчун, уже второй год ходивший в дальние дозоры, а в последние несколько месяцев участвовавший в походе к Истокам, безмолвно продолжал свое дело.

В казарме появился Грев. Свою поврежденную кирасу он сменил на куртку из кожи Крылатой Гадюки. В арсенале было несколько таких курток, но для постоянного ношения никто из рыцарей эти доспехи не выбирал. Несмотря на чрезвычайную прочность, кожа Крылатой Гадюки была очень тяжелой, и к тому же никакой магией невозможно было вытравить из нее кислую вонь твари.

Грев окликнул Хлафа.

— Ватага? — поднял большую, коротко стриженную голову рыцарь.

— Айя уступила мне право забрать останки Увальня, — подтвердил Грев. — Ей ни к чему его шкура, она предпочитает доспехи из чешуи Тысячеголова.

— Ну что ж, — проговорил Хлаф и последний раз высек сноп оранжевых искр из своего меча. — Когда отправляемся?

— Немедленно.

— Ну что ж… — повторил Хлаф и поднялся.

Трупы тварей, оставленные на Болоте близ Крепости, будучи останками существ иного мира, истаивали очень быстро. Надо было поторопиться, чтобы принести части убитых чудовищ в Крепость или в Укрывище, где их, в предупреждение распада, обработали бы оружейники.

— Грев! — позвал Кай болотника, который замер в ожидании в дверях. — А можно мне с вами?

— Нельзя, — быстро, будто ответ у него был уже готов, ответил Грев.

— Но почему?! — вскинулся Кай. — Правила Болотной Крепости гласят, что каждый рыцарь имеет право войти в ватагу!

— По двум причинам, — продолжил Грев. — Во-первых, ватага уже собрана. Хлаф — последний, кого я собирался позвать.

«Значит, меня и не собирался, — горько подумал Кай. — Конечно, я ведь все испортил, едва не погубив его…»

— А во-вторых, Эул просил тебя подойти к нему, — закончил Грев.

Кай сглотнул, испытав острый приступ стыда. Вот оно!.. Основное правило поведения на Болотах: доверяй товарищу и поддерживай его во всем. И это-то правило он нарушил.

Кай надел доспех, скоро и точно затянул ремешки, закрепил за спиной щит и, вложив в ножны новый меч, на котором поблескивало навершие в виде головы виверны, снятое со сломанного в битве меча, направился к Эулу.

Эул жил в казарме Восточной башни. Проходя через двор, Кай заметил Герба, выходящего из дверей арсенала. Подчиняясь неожиданному импульсу, парень пригнул голову и почти бегом достиг Восточной башни.

У дверей казармы он столкнулся с Айей. Губы ее были поджаты. Хмуро кивнув Каю, она скрылась в лестничном пролете.

Эул стоял у окна. Он был без доспехов, в одних коротких штанах. Однорукий лекарь Арсак, единственный болотник, который, не выходя в дозоры, постоянно проживал в Крепости, втирал в плечо Эулу дымящийся густой коричневый отвар. Кай поразился обилию разнообразных шрамов, покрывавших могучий торс старого рыцаря.

— Мне показалось, — проговорил Эул, — что там, в Гнилой Топи, ты хотел мне что-то сказать.

— Да, — опустил голову Кай.

— В дозоре не место разговорам. Говори здесь и сейчас.

— Я… — начал парень и остановился, чтобы перевести внезапно сбившееся дыхание, — мне жаль, что из-за меня пострадал Грев. Я готов понести любое наказание, которое… — Тут он снова запнулся.

— Свод правил Ордена Болотной Крепости не предусматривает наказаний для своих членов, — сказал Эул. — Давным-давно заведено так, что каждый рыцарь сам перед собой отвечает за собственный проступок.

Все это Кай знал. С тех пор как он начал размышлять и жить, как болотник, он и думать забыл о том, что может в чем-то провиниться и понести заслуженную кару. Образ жизни болотников попросту не предполагал преступников в своих пределах. Даже оступившиеся случайно появлялись крайне редко.

— Я виноват в том, что был слишком занят собой, когда патруль готовился к выходу в дозор, — сказал Кай. — И в том, что лишил тварь возможности двигаться осмысленно, не подумав о том, готовы ли к этому мои товарищи.

Казалось, это был один из тех ответов, которые ждал Эул.

— Хорошо, — сказал он.

— Что? — вскинул голову Кай.