Путь к Порогу

Кай бегал по лесу туда-обратно до самого вечера. Ночевать он ушел домой, а Танк остался в лесу. На следующий день все повторилось. Через неделю на вечерней улице его встретили трое: Гилль с близнецами. Каю досталось в драке здорово, но и Гилль вернулся в тот вечер домой с расквашенным носом, а один из близнецов надолго зажмурился на один глаз. За ту зиму Кай сталкивался с компанией деревенских еще четырежды. Два раза его подкарауливали, два раза они встречались случайно. В пятый раз, когда Кай наткнулся на Гилля с компанией у пастбища, куда вел Бабаниных коз, деревенский атаман, оглянувшись на своих прихвостней, сплюнул себе под ноги и молча обошел мальчика. В тот день Кай понял, что отвоевал себе право ходить по деревне, не боясь быть избитым.

Когда Танк узнал об этом, то сказал:

— Теперь можно.

Они опять на целый день ушли в лес. Вопреки ожиданиям мальчика Танк показал Каю лишь ничтожно малую часть из того, что знал. «Большего не жди, — сказал он вечером, — и тому не следовало учить, но раз уж слово дал… А лучше всего — забудь все это. И вспомни лишь тогда, когда жизни твоей угроза есть…»

Это произошло месяц назад, когда на земле еще лежал снег.

* * *

— А, брат, явился! — приветствовал тащившего ведро Кая кузнец. — По воду послали? А я, вишь как… проторговался маленько. Плуги-то у поселян деревянные были, легкие. Еле уговорил их железные купить. И то — монетки давать не хотели, яйца да шкуры сулили. А на что мне их шкуры?.. Не надо было соглашаться совсем, да… — Он махнул рукой и добродушно рассмеялся. — Не торговец я. Надули меня, сволочи. Эти плуги деревянные — тьфу! А они… задурили башку. Я, считай, задаром товар отдал… Как жизнь-то вообще?

— Хорошо, — ответил Кай, но тут же вспомнил про вчерашний разговор, подслушанный у окошка хижины Бабани и Лара. — Ну… нормально… — добавил он.

— Чего так? — Танк уловил изменение интонации. — Опять, что ли?.. — Не договорив, он испуганными глазами ощупал Кая, особо задержавшись на лице и костяшках пальцев.

— Не дрался я, — бормотнул Кай.

— Вишь как! — выдохнул Танк. — А я-то забоялся… Помни, брат, только для спасения жизни можно то, что я тебе показывал, применять. А чего кислый? Старики опять бухтят?..

Кай кивнул, окончательно решив не посвящать в свои проблемы кузнеца. Он-то чем сможет помочь? Вот если бы Бабаня с Ларом не за пьянчужку Симона надумали матушку выдать, а за Танка — вот было бы здорово! Но у Танка уже есть жена…

— Их дело стариковское, — повеселел кузнец. — Ты на них и не смотри вовсе. На-ка, бери молоток. Эх, брат, силы-то в тебе как прибавилось!.. Глядишь, через год и молот поднять сможешь. Так-то я однорукий кузнец, а буду двуруким, двуруким-то сподручней. Я ж вижу, из тебя славный кузнец выйдет. А среди людей кузнецу почет завсегда обеспечен… — говорил это Танк и поглядывал на мальчика искоса. Кай давно уже поведал кузнецу свои мысли о Северной Крепости Порога, Танк выслушал внимательно, вроде бы даже уважительно, но иногда — а последнее время все чаще и чаще — заговаривал о прибыльном и почетном кузнечном ремесле как о деле, которому вполне может посвятить свою жизнь и самый достойный человек.

— Нет их на Валунах, — невпопад сообщил Кай.

— Кого?

— Да ундин. Два вечера подряд стерег.

— Вот они тебе втемяшились… — проворчал Танк. — Ежели не мешают, так нечего и лезть.

— А Яна-то едва не сожрали?

Танк долго молчал, помахивая молотом.

— А пусть и сожрали бы, — буркнул он. — Невелика беда… Сам виноват.

Наверное, до полудня Кай проработал в кузнице. Когда солнце встало в зените, Танк бросил в чан с водой очередную подкову и отложил молот.

— Пошамать неплохо бы теперь, — пробасил он. — Что-то старушка моя запаздывает. С утра ушла яиц наменять, до сих пор нет. Поди, языками на улице зацепилась с кем-нибудь и лясы точит, вишь как… У нас, брат, куры чего-то не несутся. Прямо беда, вишь как… Точно сглазил кто.

Только он договорил, как возле кузницы показалась горбатая Айна. Шла она от колодца, и Кай инстинктивно подался в сторону — кто знает, что у нее за настроение. Эта визгливая бабенка может и за стол посадить, может мимо пройти, не заметив, а может и шваркнуть по затылку: «Пошел вон, пащенок, нечего трудовых людей с дела сбивать!» Тут уж и Танк не поможет. Даже не вступится. А если и вступится, сам по затылку огребет.

Однако Айна, хоть и заметила Кая, кричать не стала. Просеменила к хижине, но у самой двери вдруг замялась и повернула обратно. Кай удивленно заморгал. Странное лицо было у Айны: не как обычно — словно сжатое в острый злой кулачок, а какое-то непривычно растерянное. И шла она, взглядывая не на мужа, а на него, на Кая. Мальчик оглянулся на Танка — кузнец, тоже заметивший необычность поведения супруги, чесал бритый затылок.

— Яиц-то наменяла, ага? — спросил он.

Айна невнимательно посмотрела на мужа, пожевала губами и перевела взгляд на Кая.

— Ты это… малец… — заговорила она. — Бабаня-то там, это… Домой тебя кличут.

Кай раскрыл рот. Подобной заботы от горбатой жены Танка он никак не ожидал. А Бабаня… Зачем он ей понадобился? Воды же полная бочка во дворе…