Путь к рассвету

Дурла вскочил со своего кресла столь энергично, что оно полетело кувырком. Касо хотел было что-то сказать, но разгневанный Премьер-министр схватил его за шиворот и впечатал в стену камеры.

— Что это за идиотизм! — проскрежетал он. — Что это еще за игра?

— Это н-н-не игра, — заикаясь, ответил Касо, его показная пионерская бесстрастность заколебалась под яростным натиском одного из самых могущественных людей Примы Центавра. — Это… это, должно быть, спасительная соломинка…

— «Спасительная соломинка»? Это что еще…

— Нечто, имплантированное в его разум. Впечатанное в его мозг. Как раз на случай, если его начнут допрашивать или пытать. Тогда вместо того, чтобы пропустить нас к сути того, что мы хотим узнать, его разум автоматически обращается к этой бессмыслице. И попадает в замкнутый круг, из которого уже не вырваться.

— Но это невозможно!

— Нет. Для нас невозможно. Но я… — Касо нервно облизнул пересохшие губы. — Я слышал, что такие штуки могут проделывать техномаги…

— Теперь еще и техномаги! — заорал Милифа. — Наркотики! Детские сказки о техномагах! Дурла, да что же это происходит! Кого ты привлек к себе в правительство!

Дурла резко обернулся, внезапно начисто позабыв, каким влиятельным был Дом Милифа. Он уставил на Милифу свой дрожащий палец и сказал:

— Мне достаточно щелкнуть пальцами, и министры моего правительства лишат тебя и имени, и звания, и чести, и имущества! Берегись, Милифа, и не забывай, кто есть я, и кто есть ты! Иначе у меня не займет много времени изничтожить и тебя, и твое имя!

Милифа счел за лучшее ничего не высказать в ответ на эту грубость, хотя по лицу его было ясно, что она пришлась ему совсем не по вкусу.

Дурла, со своей стороны, почувствовал себя пристыженным. Но когда он осознал, что пойманный ими замухрышка на самом деле не в игры с ним играл, но опозорил его в глазах верного союзника, то просто лишился всякой возможности контролировать свою ярость.

— Оставьте наркотики, — приказал он Касо. — Теперь… теперь мы поговорим с ним старым испытанным способом.

И несколько минут спустя Рем Ланас уже стоял распятым в центре комнаты, его руки были привязаны к противоположным стенам камеры. В руках у Дурлы искрилась энергией электрическая плеть.

— Первый Министр, — голос Касо звучал хоть и почтительно, но нервно. — Будучи под воздействием наркотиков, он может неправильно понять, что от него нужно, если одновременно применить иной метод воздействия, например, болевой…

— Значит, нам просто надо дать возможность наркотикам вытечь вместе с кровью из его тела, — Покосившись на Милифу, Дурла заметил, что тот одобрительно кивнул, и тогда отступил на шаг и взмахнул рукой, нанеся удар, достойный опытного палача. Рубаха на спине Ланаса оказалась разорвана пополам, глаза пленника округлились, а тело конвульсивно дернулось.

— Ты ведь почувствовал этот удар, не так ли, — тихо сказал Дурла, и вдруг перешел на крик: — А ну отвечай, Ланас!

— Д-да, — только и сумел вымолвить тот.

— Никто не в состоянии выдержать более сорока ударов этой плетью, — продолжал Дурла. — И я не советую тебе пытаться стать первым, кто попробует это опровергнуть.

— Я… не хочу умирать…

— О, наконец-то, хоть слово истины, — с удовлетворением отметил Дурла. — Ты нас не интересуешь, Ланас. Мы хотим знать, кто стоит во главе всего этого.

— Во главе… чего?

Дурла резко взмахнул плетью. И еще, и еще, и еще… Десять рубцов остались на спине Ланаса, и после каждого удара узник издавал вой, и в конце концов его вопли окончательно оглушили Дурлу.

— Одиннадцать! — закричал Премьер-министр.

Но Ланас уже не слышал. Он впал в забытье.

Дурла опустил плеть.

— Приведи его в сознание. Быстро! — приказал он Касо.

Касо проворно и эффективно исполнил приказ. По глазам Ланаса Дурла видел, что тот, придя в себя, поначалу не понял, где находится. Возможно, он решил, что видит один из ночных кошмаров. Но, оглядевшись по сторонам, явно осознал реальность этого кошмара.

— Спросите его, кто убил моего сына, — потребовал Милифа. — Он сделал это своими руками? Или у него были сообщники?

— Ты уже достаточно очухался, чтобы отвечать на мои вопросы? — спросил Дурла, и взор Ланаса устремился на него. — Понимаешь ли, мы пришли к выводу, что когда ты утратил контроль над способностью сохранять секреты, то сработало нечто вроде… как ты это назвал, Касо? Спасительной соломинки. Спасительной соломинки, которую втолкнули в твой мозг, чтобы не дать тебе возможности поговорить с нами откровенно. Я так понимаю, что раз ты снова контролируешь свои реакции, то твоя воля теперь свободна. Так воспользуйся своей свободной волей. Спаси себя.

— Скажи мне, кто убил моего сына, — потребовал Милифа.

Ланас, похоже, впервые заметил присутствие старого лорда.

— Ваш сын, это кто?

— Трок из Дома Милифа.

— Ах. Он.

— Да, он.

— Он был первым.

— Первым из кого? — спросил Дурла. — Первой жертвой вашей организации?

Рем Ланас медленно и глубоко вздохнул.

— А вы знаете, кто я? — спросил он.

— Ты Рем Ланас.