Путь к рассвету

Каким бы ужасным ни было это зрелище в первый раз, с каждым новым появлением Дэвид пугался Глаза все меньше и меньше. Глаз никогда не нападал на него и не угрожал ему. Глаз просто следил за ним, иногда говорил пару тщательно подобранных успокаивающих слов. Дэвид спросил у своих учителей, что все это может значить, и те ответили, что, несомненно, Глаз символизирует собой его мать, или отца, или, возможно, обоих сразу. Глаз олицетворяет собой, говорили они, подсознательное желание Дэвида знать, что, когда он в самом деле окажется уязвим, родители все равно будут следить за ним и охранят его от неприятностей. И с тех пор Дэвид стал все более спокойно относиться к присутствию Глаза, видя в нем не угрозу, а символ того, что с окружающим миром по-прежнему все в порядке.

Этой ночью Глаз вновь вернулся после многомесячного отсутствия. Но вернулся очень странным образом. Дэвиду снилось, что он обедает сам с собой. «Сам» сидел на другой стороне стола и казался на несколько лет старше «себя», а взгляд у него был полон спокойной уверенности в себе и своих силах. Но самое странное, что у него на голове был волосяной гребень, какой обычно носят центавриане. Дэвид ни за что в жизни не смог бы придумать, зачем этому более старшему «ему самому» носить центаврианскую прическу.

— Тебе нравится? — спросил более старший Дэвид. — Я вот не уверен, я это или не я. Как ты думаешь?

Младший Дэвид пожал плечами.

— Хорошо. Никакого мнения нет. Совсем не думаешь, — сказал старший Дэвид. — Совсем не думать, этот как раз то, чего тебе больше всего хотелось бы.

А затем лоб старшего Дэвида мигнул.

Дэвид младший присмотрелся к нему более внимательно, поначалу без вопросов восприняв нереальность происходящего. Но затем все же почувствовал некоторый шок от того, что у старшего Дэвида был третий глаз. Этот Глаз преспокойно угнездился в середине его лба, и пялился на младшего Дэвида. Тот сразу узнал Глаз.

— Это мой Глаз, — сказал он.

Внезапно захлопали крылья, так что Дэвид едва не подскочил от неожиданности. Птица, ворона или что-то в этом роде, уселась на голову старшего Дэвида. Похоже, тот даже не заметил ее вес.

— Он оскорбляет тебя? Если так, его запросто можно выбить, — сказал старший Дэвид. И затем ворона резко ударила своим клювом и вырвала Глаз с его лба. Дэвид охнул, глядя, как Глаз был без усилий проглочен птицей, и затем ворона, или ворон, или кто там еще, взмахнул крыльями и был таков.

— С тобой все в порядке? — поспешно спросил Дэвид-младший.

Еще несколько тарелок с едой материализовалось на столе перед старшим Дэвидом.

— Отлично, — ответил тот. — Видишь? — Он указал на лоб: и Глаз снова был там, целый и невредимый. — Он всегда будет там, — продолжал Дэвид-старший. — Всегда. Он ждет. Он любит тебя.

Глаз уставился на Дэвида-младшего, заглядывая в самую его душу, и Дэвид почувствовал неясный дискомфорт, сам не понимая почему…

— Проклятье!

Это был голос его отца, взвинченный и озлобленный, и этого оказалось достаточно, чтобы Дэвид в одно мгновенье полностью проснулся. Он замигал, ослепленный тьмой, но вскоре заметил, что свет уже начинает просачиваться сквозь окно. Было раннее утро.

Его отец бурей промчался мимо комнаты Дэвида, и на одно мгновение тот решил, что отец злится на него. Но отец проследовал дальше, а вслед за этим Дэвид услышал и осторожные шаги матери. Она говорила тихим, но торопливым шепотом:

— Джон, тише! Ты разбудишь Дэвида!

— Это волнует меня меньше всего, Деленн, — резко ответил тот, но голос тем не менее понизил. Они продолжили разговор, несколько раз упомянули Г’Кара, но Дэвид, как ни прислушивался, так и не смог понять, в чем же дело.

Нельзя было выбрать более удачного времени для внезапного пробуждения. Сон был еще свеж в его памяти, гораздо четче, чем если бы он проснулся сам по себе. Дэвид слез с кровати, потянулся за халатом и накинул его на себя. А затем бесшумно прокрался по коридору туда, где слышались голоса родителей.

Найти их не составило труда. Они находились в главном офисе отца, и судя по звуку отцовского голоса, перемещавшегося то к одному концу комнаты, то к другому, тот расхаживал по офису взад и вперед.

— С этим надо что-то делать, — говорил Шеридан. — Мы не можем просто бросить Г’Кара в руках центавриан!

— Это не так-то просто, Джон…

— Да. Я знаю. Мы обратимся к Альянсу в целом, и к Нарнам в частности, и скажем им…

— И что же мы им скажем? — в голосе Деленн появилась резкость и твердость, которых Дэвиду никогда еще слышать не доводилось. — Что Г’Кар схвачен на Приме Центавра? Они спросят, почему… Это будет весьма резонный вопрос. Ведь центавриане не делали секрета из своего решения запретить всем чужеземцам въезд на свою планету. И ты скажешь Альянсу… что? Что Г’Кар оказался там, поскольку вы с ним заключили молчаливое соглашение о том, что Г’Кар будет поставлять тебе конфиденциальную информацию о положении дел на Приме Центавра? И при этом тебе не было известно, каким образом Г’Кар добывает эту информацию, а ты особо и не настаивал? Что твоя «рука» была поймана с наличным?