Путь к счастью

– Известно. Генерала звать Михаил, и ты с ним скоро повстречаешься. Вижу, ты мне не веришь и в мыслях перечишь. Мне твое супротивство преодолевать приходится. Устала я от тебя. Маша-а, принеси-ка кофею! – громко прокричала она.

На зов гадалки вошла молодая цыганка. Она принесла маленькую фарфоровую чашечку и поставила рядом со мной. Я почувствовала приятный запах хорошего кофе.

– Мама, вам что-нибудь принести? – спросила она и, подойдя к окну, раскрыла форточку. Пахнуло свежестью и прелой листвой. За окном вечерело, но было ещё светло. Рябина на ветру тихо шелестела, слегка постукивая в стекло алыми ягодами.

– Коньяку принеси, устала я сегодня, – попросила цыганка и закурила.

Вскоре молодая цыганка вернулась, неся на подносе початую бутылку французского коньяка и серебряную стопку.

– Вот сколько раз тебе говорить? Стопками я пью водку, а коньяк из рюмок… Ладно, оставь, да впредь не забывай. И не кривись. Ты ж знаешь, я люблю ощущать, как коньяк расправляется, ты меня этого удовольствия лишаешь, – незлобно сказала она и, обратившись ко мне, спросила: – А ты чего ж кофей не пьёшь, компания нужна?

– Это мне?

– Тебе. Пей медленно и мысленно проси судьбу показать будущее. Думай о генерале.

Я пригубила кофе, он был чуть тёплый и без сахара. Я заставила себя подумать о суженом, но не о Михаиле, а о Владе. Допив, сказала спасибо и отставила чашку.

– Чашку переверни и поставь на блюдце, да не этой рукой, другой. Ручку повороти от себя. Теперь подождём немного, – приказала цыганка и отпила глоток коньяка.

Спустя некоторое время она еще раз приложилась к коньяку и сказала:

– Всё, давай.

Я робко протянула чашку. Цыганка повертела её, рассматривая с внутренней стороны. Рисунок, сделанный кофейными разводами, занимал её какое-то время. Отставив чашку и откинувшись на спинку кресла, она наконец сказала:

– Что у тебя в голове делается, прямо беда… Ну да ладно. Генерал твой белокурый любить тебя будет. Очень сильно будет любить. Вижу, опять не веришь мне, – сказала она, раздражаясь. – Смори сюда, Фома неверующая, – и, взяв со стола чашку с кофейными разводами, поднесла к самым моим глазам. – Видишь, как он к тебе приклеился? Прямо так и жмётся, так и ластится, – искренне произнесла она, тыча указательным пальцем со сломанным крашеным ногтем в кофейный рисунок.

Я дальнозорка, и мои глаза ничего не увидели, чтобы не расстраивать цыганку, а главное, побыстрее закончить это затянувшееся представление, ответила: