Путь к счастью Эллы и Миши

Она сжимает губы, наблюдая за танцующими.

– Да, полагаю таков план.

– Слышу неуверенность в твоих словах.

– Понятия не имею. Всякое бывает, знаешь ли. Порой все меняется.

Я делаю еще глоток.

– Что-то происходит между тобой и Итаном? Вы ссоритесь?

Она качает головой.

– Нет, но это не значит, что я не беспокоюсь насчет всего того, что может пойти не так.

– Например?

– Жизнь. – Она поворачивается ко мне, скрестив ноги. – Не у всех идеальные отношения, хотя не могу сказать, что у нас с Итаном все плохо. Все великолепно, но колечка на моем пальце нет.

– Пока нет, – замечаю я, и она закатывает глаза. Я откидываю голову назад и допиваю остатки своего напитка, чувствуя, как скользящая по горлу водка обжигает горло. – Кроме того, у меня не идеальные отношения. – Я ставлю стопку на стойку. – Нужно ли тебе напомнить, что пару дней назад я бросила Мишу.

– Да, но у тебя была причина, верно? Ты переживала из-за своего будущего. – То как подозрительно звучит ее голос, заставляет меня задуматься – а верит ли она моим доводам.

– Да, – отвечаю я. – И по другим причинам... причинам, о которых я не люблю говорить.

– О каких? Есть еще что-то, о чем ты мне не рассказывала?

Я накручиваю прядь волос на палец, чувствуя себя неловко. Только с Мишей я могу делиться личным, но он мой лучший друг, жених, все, что у меня есть – звучит слащаво, но это правда. Интересно, может мне включит эту фразу в клятву?

Алкоголь устремляется по моим венам, и я начинаю думать, что, возможно, настало время поговорить с Лилой. Она обычно дает хорошие советы и, возможно, сможет подсказать мне, что делать. Но я не хочу говорить о маме и посылке – хватит с меня разговора об этом и с отцом. Но есть кое-что еще.

– Мне трудно даются клятвы, – признаюсь я.

Она упирается локтем в столешницу и хмурит брови.

– Вы, ребята, пишете клятвы?

Я киваю.

– Это была идея Миши.

Лила барабанит ногтями по колену.

– Да, я так и думала. – Она умолкает. – Как считаешь, почему она тебе дается с таким трудом?

– Потому что я не писатель, – отвечаю я. – И потому что... ну, потому что я и в пустой комнате ненавижу выражать свои эмоции, не говоря уже в присутствии людей.

– Да, но нам уже известно о твоих чувствах к Мише, ведь ты не можешь держать свои руки подальше от него. – Она смотрит на свое отражение в зеркале на задней стене бара. – И меня охватывают эмоции, о которых не хочу никому говорить. Порой я тоже скрываю свои чувства.

– Неужели? – спрашиваю я, повышая голос, когда музыка становится громче. – На тебя не похоже.

Она смотрит на какого-то жуткого парня с конским хвостом, который не перестает улыбаться ей через весь бар.

– Может быть, дело не в том, что я скрываю свои чувства, а в том, что притворяюсь, будто чувствую что-то другое, но я стараюсь так не делать, это вредно.

По опыту знаю, что она права.

– Итак, как ты предлагаешь мне преодолеть мою неспособность к писательству?

– Ты просто прикладываешь ручку к бумаге и пишешь. – Она пожимает плечами. – Я уверена, что-то хорошее выйдет.

Я пытаюсь придумать способ получше, пока не начинает звучать ритмичная песня, Лила хлопает в ладоши, и ее глаза загораются от возбуждения.

– Обожаю эту песню, – восклицает она. – Давай еще по шоту и потанцуем.

– Я выпью шот, только если это будет егерь, – произношу я.

На лице ее появляется гримаса отвращения.

– Фу, какая гадость. Я остановлюсь на текиле.

Она заказывает напитки, мы выпиваем их залпом и направляемся на танцпол. Мы танцуем при слабом освещении, время от времени возвращаясь к бару, чтобы выпить еще по парочке шотов, пока не становимся разгоряченными, потными, изнуренными и готовыми отправиться домой. Я чувствую себя хорошо, не только потому, что пьяна, но и потому, что мне было весело, хотя меня пугает предстоящая свадьба и тревожит написание клятв.

Мы проталкиваемся сквозь толпу к выходу, берем со стула куртки, и оказавшись на улице, надеваем их. Мои голые ноги обжигает ледяной воздух.

– Бежим, – предлагаю я Лиле, под звуки ее смеха мы срываемся с места, пошатываясь и поскальзываясь на льду, устремляемся к «Шевель», припаркованной под фонарным столбом.

– Подожди. – Лила вдруг резко останавливается, когда мы почти добираемся до машины. Она оглядывается на клуб с растерянным выражением лица. – Может, нам стоит вернуться внутрь, где тепло, и позвонить ребятам, чтобы они забрали нас. Мы обещали не садиться за руль пьяными.

Не смотря на море выпитого алкоголя, я понимаю, что нам действительное не стоит садиться за руль: перед глазами все расплывается, да и сохранять равновесие удается с трудом.

– Да, хорошая мысль. – Я начинаю разворачиваться, чтобы вернуться обратно в клуб, но на стоянку въезжает синий «Камаро» и паркуется между нами и дверью клуба, блокируя нам путь.

– Ты, должно быть, издеваешься надо мной, – бормочу я, когда опускается стекло.