Путь к счастью Эллы и Миши

Мы обнимаемся и проваливаемся в сон, как делали много раз, когда были моложе. Собственно, вместе засыпать мы стали приблизительно с тринадцати лет, в тот раз мы проторчали весь вечер в моей комнате, и Элле не хотелось возвращаться домой, потому что она скрывалась от своей семьи. Я позволил ей спать в моей постели со мной, не потому, что был извращенцем, а потому, что мне нравилось ее присутствие рядом, да и мне не хотелось, чтобы она вернулась в свой дом. Мама работала в ночную смену, и я знал, что нас не поймают с поличным. Та ночь была лучшей за долгое время, и с тех пор спать вместе вошло у меня в привычку. Мы чередовали ночевки в наших комнатах, а порой оставались спать в домах других людей, на скамейках в парке, а иногда даже в моей машине.

Машина стала моим любимым местом, так у меня был повод находиться близко к ней. Да, много удивительных вещей произошло в этой тачке. Все, что нам с Эллой надо было – это она, я и моя машина, и мы были счастливы, что бы ни подбрасывала нам жизнь, даже если Элла злилась на меня. Мы участвовали на ней в гонках. Целовались в ней. Не выпускали друг друга из объятий, как делаем это сейчас.

Я улыбаюсь нахлынувшим на меня воспоминаниям. И засыпаю с мыслями о той ночи, которая началась с драки из-за украденного поцелуя и закончилась тем, что мы заснули вместе, расплющенные на водительском сиденье.

Та ночь действительно началась дерьмово, но в конце концов она оказалась одной из лучших ночей в моей жизни.

Глава 17

Миша

Два с половиной года назад…

Настало время гонки, и я нервничаю, хотя со мной в машине Элла, мой маленький талисман. Весь вечер мы были сами не свои: отчасти из-за того, что мои чувства к ней усиливаются, между нами возникала неловкость. Каждый раз, находясь рядом с ней, я продолжаю надеяться, что она признается в своих чувствах ко мне. И я прекрасно понимаю, что она взбесится расскажи я о них первым. Но сегодня этого не случится. У нее был тяжелый день, и она пребывает в плохом настроении, и, хотя мне хочется кричать ей о своей любви, я знаю, что не могу. Однако, я надеюсь, что после гонки мы сможем поехать к нашему месту и немного поговорить, усевшись на капоте моей машины и послушать музыку – это одно из моих любимых занятий.

Но сейчас мне необходимо сконцентрироваться на гонке; я смотрю на дорогу, фокусируюсь на победе и приложу все силы, чтобы Элла весело провела время, не взирая на то, что не могу перестать думать о поцелуе с ней.

– Итак, ты готова? – уточняю я и нажимаю на газ, пока она в оцепенении глядит в окно. В таком состояние Элла просидела большую часть вечера, и мне хотелось бы, чтобы она просто сказала мне, что у нее на уме.

Она поворачивается и смотрит на меня.

– Готова к чему?

Я снова выжимаю газ.

– Для гонки. Я знаю, как тебя они заводят, – делаю вид, что дразню ее, хотя так и есть.

Она закатывает глаза и мгновение выглядит счастливой.

– Плевать. – Потом выражение ее лица омрачается, и она снова смотрит в окно.

Я медлю.

– Так ты не хочешь рассказать мне, почему весь вечер такая тихая?

Она пожимает плечами и громко вздыхает. В машине воцаряется оглушительная тишина, слышится только ее дыхание. Я с трудом сглатываю и снова сосредотачиваю внимание на дорогу, как вдруг она произносит:

– Миша, я могу тебя кое о чем спросить? – Ее голос звучит сдавлено и нервозно, и я спрашиваю себя, в чем, черт возьми, заключается ее вопрос.

– Ты же знаешь, что можешь спрашивать меня о чем захочешь. – Я сжимаю руль, уставившись на деревья, не в силах смотреть на нее, и молю долбанного Бога, чтобы она наконец-то сказала что-нибудь вроде: «Миша, ты тоже это чувствуешь? Миша, пожалуйста, трахни меня сейчас. Миша, я люблю тебя.»

Я надеюсь услышать последние слова, хотя на самом деле это не вопрос, но после продолжительного молчания все, что она произносит это: – какова ставка на гонку? – На последнем слове она тяжело вздыхает, будто намеревается сказать что-то еще, возможно нечто важное.

Мне приходится набрать в грудь побольше воздуха, прежде чем заговорить, иначе переполнявшие меня чувства проявятся в моем голосе.

– Наверное, баксов сто.

– С кем ты соревнуешься?

– Дэнни и его "Челленджер".

– Без вопросов ты победишь. – Уголки ее губ приподнимаются, и мне кажется, что ее улыбка не вымучена. Меня отпускает, и я еду на линию старта.

Я дергаюсь, и Элла, почувствовав мое состояние, слегка усиливает регулятор громкости на песни «The Distance» группы The Cake, она знает, что та действует на меня успокаивающе. Когда песня и ритм музыки доносится из динамиков, я обращаю на нее взгляд.

– Только тебе известен путь к моему сердцу, – произношу я с напряженной, нервной улыбкой. – Спасибо, милашка.

– Не вопрос, – отвечает она, откидываясь на спинку сиденья и чувствуя себя расслабленно, словно она на своем месте, хотя так оно и есть. – Для чего нужны лучшие друзья?