Путь к себе

– Теперь могу, – констатировал Пётр и зашагал в направлении сосны.

По пути он с каждым шагом ощущал, как тепло коньяка разливается по телу. Сделав несколько шагов, он остановился и оглянулся на палатку: возле костра сидел Александр, который подбрасывал веток в огонь, повалил дым, от которого Александр уворачивался.

«А, собственно, зачем я иду? – задал себе вопрос Пётр. – Экскурсия заканчивается. Скоро обратно, домой, – думал он. – Там опять вся эта рутина, дрязги. Надоело. Вот тут в лесу как хорошо дышится, спать хорошо. Ничего не тревожит, ни одной стройки вокруг», – усмехнулся он.

Он подошёл к дереву, потрогал его руками.

«Хорошая древесина, – подумал он. – С таким деревом можно работать. Наверное, из такой крепкие дома можно строить».

Пётр попытался вычислить высоту и диаметр ствола. Нашёл на стволе смолу, взял кусочек и попробовал скатать его в мелкий комок. Смола прилипла к пальцам и никак не хотела очищаться.

– Ладно, чего это я тут? – к своему собственному удивлению, произнес Пётр вслух. – А чего, в самом деле? Первый раз в жизни могу говорить вслух, не боясь, что меня кто-то услышит. Ну, тогда попробую и я желание сказать. А какое? Желания есть, только про меня, а дед сказал, про себя нельзя.

Тогда Пётр встал лицом к стволу, а потом уперся в него лбом. Так он простоял несколько минут. Неожиданно для самого себя начал ни с того ни с сего громко мычать. В эти минуты он походил на быка, упершегося в дерево, пытаясь, бодая его, победить, сдвинуть. Мычание становилось все громче, перемежалось с хрипом, даже в горле Петра запершило.

– Ну чего я дома делать буду? Надоело! Все эти мелкие деляги, проныры, мошенники – как они надоели! Строить хорошо, строить я люблю, одно к другому прилаживать – вот удовольствие. А как же быть? Послать все куда подальше, жить спокойной жизнью и… спиться. Да, если не остановлюсь, то точно сопьюсь. Нет, хорош! Строить нужно! Увлечься мне нужно, строить что-то новое, чтобы – вот, понял! – чтобы людям нравилось. Вот чего загадаю: чтобы людям нравилось мое строительство. Чтобы, значит, им нравилось, а не только мне.

Тут он схватил ствол обеими руками, пробуя раскачать, и громко сказал:

– Эх, силища-то какая!

Тут же он резко отвернулся и зашагал к палатке.

Говорят, дорога домой всегда быстрее дороги из дома. Может, не всегда, но в этот раз было именно так. Весь путь обратно в деревню проходил почти молча, Александр шёл позевывая, но с ясным лицом и улыбаясь. Пётр шагал ровно, точно, словно военный лыжник во время марш-броска. На открытых местах тропы Лизе иногда приходилось подбегать, чтобы не отставать от мужчин. Дед замыкал группу, было заметно, что он устал, но сам не жаловался. Они почти переметнули через речку по самостройному мостику, других препятствий не встретили, даже погода стояла солнечная, теплая и способствовала движению. До деревни добрались ещё засветло.

Утром дед, несмотря на усталость, проводил Петра посмотреть дома внуков. Для Петра это оказалось до такой степени интересно, что он мог бы провести в изучении ещё день, но собрались ехать домой сразу после обеда. У молодых крепких близнецов Пётр выведывал такие тонкости строительства деревянных домов, что они учуяли в нем доку в строительстве. Оказалось, что не только снаружи дома представляли из себя нечто особенно интересное, но и внутри они были результатом изобретательности, практичности и хорошего вкуса хозяев. Словом, строитель увидел родственную строительную душу. Расстались они на дружеской ноте.

Настала пора уезжать. Вещи собраны, городские вышли во двор. Пётр отчего-то сиял, у Лизы был уставший вид, а вот Александр находился в подавленном состоянии. Вдруг он положил на землю сумку со своими вещами и вернулся на порог, где стояла Мария.

– Мария, – сказал ей Александр, – ты самая лучшая женщина на свете. Ты меня поняла. Мне никогда этого не забыть.

Тут на глазах Александра выступили слезы. Мария, заметив это, стала его успокаивать. Она обняла его и по-матерински прижала к груди. Беспрекословно лег Александр своей головой на грудь Марии и разрыдался, начал всхлипывать. От этого и у Марии глаза покраснели, и она пуще прижала мужчину к себе. Сквозь слезы Александр шептал обрывки фраз:

– Если бы только мог, если бы… я бы тут и остался с тобою, Мария! Ничегошеньки мне больше не нужно… Не хочу обратно, не хочу!

Тут и Мария уже не могла сдержаться и заплакала, проговорив:

– Так и я уж подумала, ну куда ты поедешь, дорогой ты мой? Ты такой замечательный, мне лучшего и вовек не сыскать. Мне с тобой мучительно расставаться. Оставайся уж со мною.

Иногда в жизни людей нежданно-негаданно случаются поворотные моменты, быстро и кардинально все меняющие. Такой случился и с Александром в ту секунду. Он поднял голову и мокрыми глазами глядел на свою спасительницу, на ту, которая и понимает его и согласна быть с ним вместе.

Видя эту сцену, Пётр не слышал объяснений Александра и Марии. Но он понимал, что пришло время ехать, поэтому крикнул в сторону крыльца:

– Вы там долго ещё?