Путь к себе (СИ)

А ведь когда-то я недоумевала, зачем встраивать его. Не понимала, как непонятный кусок микросхемы может помочь носителю в быту. Оказывается, он значительно облегчал жизнь, становясь частью любого гражданина, забирая на себя функцию обучения и контроллера. Сам находил карты в общем доступе, выстраивал маршруты для владельца, ориентируясь на ту звездную систему, в которой он находится, высчитывал температуру и давал приказы системе жизнеобеспечения каюты, определял идеальные пропорции во всех сферах жизни. Он становился тем самым проводником в голове, способным за мгновение найти выход из любой ситуации, вызывающей сложности. А самое главное — этот новейший паспорт нельзя ни украсть, ни потерять.

Вот и сейчас я не боялась сбиться с пути в месте, по которому шла в первый раз в жизни. Корабль Блеврака был относительно небольшой. Как у любого частного судна, купленного для развлечений, а не для работы, чтобы получить доступ к его базам данных по планировке, нужно разрешение хозяина. И если судить по тому, как быстро появились указатели, Блеврак мне его уже предоставил. По ним я добиралась долгих пять минут до кабины капитана. При моем приближении двери сами раскрывались, не запрашивая кода доступа. Еще один показатель моего полного допуска на судне.

Преодолев последнюю преграду в виде глухой двери в маленькую кабину, я устроилась в соседнем с капитаном Блевраком кресле.

— Ну, а теперь рассказывай. Что за спешка с бегством? — спросил у меня ерген. — И я хочу знать подробно, а не слепо подчиняться вашему с Рирко «нужно спасать девочку». Даже моего доверия к лучшему другу недостаточно, чтобы молчать всю дорогу.

— Ты, наверное, знаешь, что я из прошлого?

Он кивнул.

— Но я не из «ближайшего прошлого», у вас даже нет такого понятия. Самый большой срок хранения замороженного тела, которое ранее размораживали и восстанавливали компании — триста, максимум пятьсот лет. Мой случай оказался необычным, и попав в ловушку собственного договора, компания обязана была восстановить мой разрушенный болезнью еще при жизни мозг, восстановив при этом все воспоминания до единого. А так как меня замораживали после смерти и продержали в этом состоянии без малого тысячу лет, то они превзошли себя, сотворив чудо.

— Погоди! Прошлое тысячелетие? Но ведь уже тогда в наших системах были возможности справиться с болезнями мозга на ранних стадиях.

— Вот именно — ваших системах. Я из потерянной галактики. Планета Земля была открыта варейцами очень давно, но по какой-то причине оказалась утерянной на долгие тысячелетия. Наша цивилизация лишь прошла «заселение разумным видом». Мы развивались самостоятельно примерно шесть тысячелетий. Это не точные цифры, конечно, ведь историю переписывали не раз, начиняя от затачивания камней для охоты и до выхода на орбиту. Не скажу, что не преуспели в этом, но до ваших технологий нам было еще очень далеко.

— Разумеется! Мы-то прожили более двенадцати тысячелетий со времени выхода в космос. И ваши шесть и даже семь — совсем юный возраст.

— Вот именно. Замораживать тела мы научились сами, но лечить некоторые болезни не могли. Моя была одной из таких. На первых этапах я ее не замечала, а потом было поздно что-то предпринимать. Мой муж меня очень любил и подстраховался надежно. Меня не списали в утиль после его смерти только благодаря огромным финансовым вливаниям со стороны его наследников, — удивленно приподнятая бровь собеседника заставила меня пояснить. — Они лишились бы всего, стоило им упустить момент с моим «воскрешением в перспективе». Кровного родства они со мной не имели, но и уйти в сторону не могли.

— Умный у тебя был муж. Обычно все легко забывают обещания, стоит увидеть красивые цифры доступных средств. Но, думаю, об этом мы поговорим подробнее позже. Почему ты убегаешь со станции? Ты прекрасно устроилась, влившись в дело Рирко. Твои работы свежи и прекрасны, не побоюсь этого слова. В чем причина спешки?

— Я, и правда, была рада работать с Рирко. Мне нравиться рисовать, и не важно, на пласт-листах или на коже. На теле делать это даже интереснее. Можно несколькими штрихами выделить изгиб или подчеркнуть силу тела.

Вспоминать работы было легче, чем перейти к главной причине побега. Переведя дыхание, я, наконец, решила разбередить недавно нанесенную мне рану.

— Недавно я столкнулась с проблемой, о которой даже не могла предположить, полагаясь на привычные мне устои мира и урезанную информацию о современной реальности. Я, и правда, надеялась, что гражданство спасет меня от всякой мерзости, тем более, от неравенства. Но на нашу станцию для пополнения запасов и мелкого ремонта зашел пограничный корабль, патрулирующий дальние рубежи. Я завела разговор с одним из членов экипажа почти случайно, пока работала над рисунком заказанной тату, а когда оказалась в их компании, мне стал оказывать знаки внимание мужчина расы ворг.

— Он так тебе не понравился, что ты сбежала от него? Ну, это ты зря. Ворги-военные, это, и правда, очень привилегированная каста. Думаю, им позволено куда больше, чем остальным, — усмехнулся Блеврак.