Путь к сердцу Дракона (СИ)

— Грома купили в Энобусе в Инкубаторе, когда мне было двенадцать лет, а ему три месяца. Он не запечатлел моё лицо при рождении. Но, когда мы пришли в Инкубатор за покупкой, Гром выбрал меня. Драконы сами выбирают…, — я хотел сказать хозяина, но запнулся. Гром не служил мне, он был моим другом и напарником, — того, с кем они будут летать.

— Как он это сделал?

— Маленький, чёрный дракончик подошёл ко мне, я присел, подставил руки, он вспрыгнул на них, оцарапав острыми коготками до крови, но это была ерунда по сравнению с его доверием. Я — мальчишка ощущал себя счастливейшим из смертных в тот день. У меня появился дракон, который сам выбрал меня.

— Мой дракон Яго достался мне от Сони, у меня нет с ним контакта. Все говорят, что у Яго чемпионская стать, но любая гонка и для него, и для меня ужасное испытание. Давно бы плюнула на всё это, если бы не команда. Мне кажется, про то, как я луплю Яго каюром, уже ходят легенды.

Асанна грустно улыбнулась. Это была давно всем известная истина, если наездник и дракон не чувствуют друг друга, у них мало, что получится.

— В отличие от вашей взаимной привязанности с Громом, у меня с Яго лишь функция: наездник — погонщик дракона.

— Добромир, ты вспоминаешь муку, с которой переродился, а Мир, возможно, считает, что сделал тебя счастливейшим из смертных.

— Знаешь, я никогда не шёл от чувств, я всегда думал о логическом решении задачи.

— Мне кажется, тебе надо найди в своём сердце благодарность, дать Миру ощущение его значимости и важности для тебя, показать, как ты рад, счастлив, что он с тобой.

Серьёзная задача.

Как возможно стать счастливым по принуждению? Переливание крови спасло мне жизнь, но случился побочный эффект, я получил вторую ипостась. Я этого не хотел, не просил, даже не предполагал, что такое возможно.

А теперь Асанна просит растопить лёд между мной и драконом, почувствовать, что мы с Миром одно целое. Где взять инструкцию, чтобы шаг за шагом решить эту задачу. Я привык всё упорядочивать, рационально подходить к любому делу, но сейчас требовалось другое. Настоящие, глубокие, искренние чувства. Они не возникают от желания их ощутить, это совсем другое.

Мой вздох оказался затяжным.

— Ты права, здесь есть о чём подумать.

Когда мы выбирали дракона, Гром ничем не отличался от своих погодок. Но он стал одним из самых могучих драконов в Верховии, одним из самых разумных. Мы вместе росли, вместе учились летать, я никогда не брал в руки каюр, ни разу не ударил своего дракона. В небе мы с Громом становились единым целым.

Мне нравился Горыныч, на котором летала Соня, при своём мелком размере и узких крыльях, он в Энобусе опередил нас с Громом. Меня тогда словно кувалдой ударило в лоб, пришло понимание, что я совсем не разбираюсь в драконах, и важна не только величина крыльев и мощная стать.

Горыныч, впервые попав на гонку, показал такие чудеса выдержки, сообразительности и фантастических кульбитов (я пересматривал гонку несколько раз на записывающем кристалле), что я не верил своим глазам. Но когда Горыныч умудрился приспособить своё горло под членораздельные звуки, меня перетряхнуло с головы до ног. Невозможное оказалось возможным, потом обыденным, и через время даже перестало удивлять.

Я поразился невероятной, мистической связи между Соней и Горынычем, не предполагая, что она может иметь такую глубину. Но когда очистил сознание от старых убеждений и допустил, что между мной и Громом тоже есть мысленная устойчивая связь, она с лёгкостью проявилась. Всё оказалось просто — стоило сказать «да».

Связь оказалась соткана не из принуждения и доминирования наездника над драконом, она началась с первой минуты нашего знакомства, крепла год от года, и выросла в огромную привязанность по имени любовь.

Когда Асанна проткнула шкуру Грома и сцедила кровь, он вырвался и улетел, расценив экзекуцию как моё предательство, ведь я держал его и требовал не шевелиться. Старх Лютый с подельниками схватили Грома в Энобусе и решили убить, потому что в любом случае они не смогли бы заставить его служить. Гром вырвался, невидимым локатором дотянулся до меня и полетел на поиски. Мой дракон, зная, что умирает, нашёл меня с Асанной и отнёс в Драконью Пустошь. Ему почему-то было важно, чтобы моё перерождение случилось именно там.

Гром знал гораздо больше меня. Вместе со своей кровью он передал мне не только память веков, он передал свою любовь, которую чувствовал ко мне гораздо сильнее, чем я. Возможно, Гром вырос в огромного монстра, потому что я хотел стать чемпионом, и именно таким представлял своего дракона. Он не подвёл. Гром всегда и во всём соответствовал мне. Я считал это везением, но везения не было.

Гром сделал для меня всё и больше, чем всё.

Гром не оставил потомства, не принял ни одну самку, кроме Лары. Но их знакомство произошло слишком поздно и оказалось скоротечным: Лару передали Эрвину, и она улетела со своим наездником в Межгорье. И всё же я уверен, Гром хотел оставить свою кровь. Его кровь оказалась во мне. Мир был прямым потомком Грома. И уже за это я любил его, как самого себя. Я и был им.