Путь к сердцу мужа

— Ну-ну, — только и смог сказать он, — ты же меня напугала до полусмерти, и вдруг тебя волнуют глаза.

— Глаза — это тоже очень важно. К тому же рыданиями делу не поможешь.

— Ну, хорошо, Эля, не надо мне пока ничего рассказывать в подробностях, только скажи: то, что ты скрываешь, это что-то опасное?

— Ну конечно нет. Во всяком случае, в моих тайнах для тебя ничего страшного нет. Может, они даже покажутся тебе совершенно безобидными, но дай мне еще немного времени. Хорошо?

— Хорошо, конечно, — поспешил согласиться он, — давай тогда оденемся и пойдем.

— Давай, я только немного лицо подправлю.

Лиза поспешно подправила на лице все, что она испортила своими рыданиями, оделась, и они поехали. Эрик уже ждал их за столиком. Он оказался очень симпатичным парнем, совсем не похожим на немца. У него были черные кудрявые волосы и такие же черные живые глаза, видимо, унаследованные от матери, украинки. От нее же он, скорее всего, и унаследовал быструю остроумную речь и веселый характер, без всякой примеси нордической сдержанности. Лиза с первой же минуты почувствовала себя с ним легко и просто. Он очень смешно стал рассказывать случаи из их общего с Полонским детства и как они то и дело попадали впросак, когда учились в немецкой школе. Он также с большой теплотой говорил о своей матери, с которой они были очень близки и из-за которой он твердо решил жениться только на украинке или, в крайнем случае, на русской. Между прочим, сказал он, у него в Дании есть много приятелей, чистокровных датчан, которые женаты на украинках или русских. И они прекрасно уживаются, даже лучше, чем семейные пары, состоящие из датчан. Они все дружат между собой и каждый праздник или день рождения обязательно собираются у кого-нибудь, жарят мясо, выпивают и плавают в бассейне. Вот если Лиза и Дима приедут к нему в гости, он тут же соберет их всех у себя дома, и они здорово повеселятся.

— A y тебя тоже есть бассейн? — спросила Лиза.

— Да, конечно, у нас у всех бассейны, — засмеявшись, сказал Эрик.

— Ты просто не представляешь себе, что за страна Дания, — вмешался Полонский. — У них населения всего пять с половиной миллионов, а территория большая, для такого количества людей, конечно. Поэтому там у всех не просто дома, а целые поместья. Правда, для этого нужно жить не в городе, а где-нибудь в сельской местности, вот как Эрик, например. Хотя это не значит, что он живет в селе. У них там каждый дом стоит друг от друга за несколько километров.

— Да, — подтвердил Эрик, — у меня вокруг дома с трех сторон лес, а с четвертой — море. Там такой покой и воздух, вы здесь такого нигде не найдете. Вот приезжайте, и вы не захотите уезжать. Но вы можете оставаться у меня, сколько захотите, я буду только рад.

— А мы тебя не стесним, если вправду приедем? — заволновалась деликатная Лиза.

Мужчины переглянулись и засмеялись.

— Эля, — с жалостью сказал Полонский, — ты не понимаешь, что такое дом в Дании. У Эрика огромный коттедж, площадью семьсот пятьдесят квадратных метров. А еще у него во дворе пристройка, в которой находится крытый бассейн, олимпийских размеров, с баром и светомузыкой.

— А вокруг дома у меня парк и лужайка…

— Размером со стадион в Крылатском, — засмеявшись, перебил его Полонский.

— А сколько же человек у тебя там живет? — поинтересовалась Лиза.

— Очень много, я один, — залился смехом Эрик.

— Так зачем же тебе такой большой дом? — удивилась Лиза.

— Но я ведь не собираюсь всю жизнь жить один. Когда-нибудь женюсь, буду дети. Вот, я завтра улетаю на Украину навестить родственников, может быть, там и найду себе жену. Правда я там буду всего неделю, что сильно затрудняет задачу, но вдруг повезет.

— А, так мы больше тебя не увидим, — огорчилась Лиза, — жаль. Я думала, мы тебе покажем Москву. Ты ведь здесь раньше не был?

— Был пару раз по делу, видел Кремль, Красную площадь, был на Арбате, но это, пожалуй, и все. Честно говоря, я не большой любитель всяких музеев и памятников старины. Вот Дима меня понимает.

— Между прочим, когда мы с Димой были во Флоренции, мы с ним ходили и в галерею Уффици и в Академию художеств. И ему там очень понравилось, правда, Дима?

— Э, ну можно сказать, что и так, — не очень уверенно подтвердил Полонский. — Во всяком случае, было у меня такое чувство, что я соприкоснулся с чем-то вечным.

— Никогда не поверю, — фыркнув, твердо сказал Эрик. — Димка и искусство? Этого не может быть.

— А вот и было. А ты, Эрик, когда-нибудь был в картинной галерее?

— Ну, не был.

— Так как ты можешь знать, что ты не любитель искусства, если ты не разу и не пытался его полюбить?

— Ну, не знаю, я вообще-то побывал во многих странах, но мне ни разу и в голову не пришло пойти в музей.

— Может, ты, живя в Германии, и в Дрезденской галерее ни разу не был?

— К стыду своему, нет.

— Люди приезжают со всего мира, чтобы увидеть Сикстинскую мадонну. А многие, у кого нет денег ездить, всю жизнь мечтают об этом. А ты имеешь такие возможности, и не разу не воспользовался ими.