Путь к сердцу мужчины

Наверное, эта его невероятная убежденность в том, что она согласится, и заставила ее наконец задуматься над его, мягко говоря, странным предложением. Воображение бурно заработало. Девушка представляла, как выпрыгивает из картонного сооружения в диадеме, крошечных трусиках и слабом намеке на бюстгальтер, и непроизвольно хмыкнула — от изумления пополам с недоумением. Флоренцо воспринял это по-своему.

— Ага, — просиял он, — рад видеть, что наше маленькое задание доставит вам удовольствие, мисс Бэрри. Я сначала немного беспокоился, что вы, возможно, будете… то есть не будете рады…

— Рада? — повторила Люсинда, чувствуя подступающий приступ хохота и борясь с желанием хорошенько врезать чрезмерно активному шефу. — Рада, услышав, что вы предлагаете мне голой выйти к толпе воющих от голода диких гиен? — Она повертела в руках белую коробочку, в которой лежал костюм, и протянула ее Флоренцо. — Вы не в своем уме.

— Мисс Бэрри, я же объяснил вам, что произошло. Артистка, которую наняли…

— Артистка, — хмыкнула девушка.

— Она заболела. Вы должны заменить ее. Сколько можно повторять? Когда же вы поймете?

— А когда вы поймете, что я приехала сюда работать, а не… не развлекать сборище дегенератов.

Флоренцо насупился.

— Ничего себе дегенераты. Здесь присутствуют одни финансовые магнаты и индустриальные короли. Эти парни представляют лучшие семейства Сан-Франциско.

— Эти парни прежде всего пьяны, — в тон ему холодно ответила Люсинда.

— У них же праздник. А девушка, выпрыгивающая из торта, — традиционная часть любого мальчишника.

— Позвоните в модельное агентство. Или в ту фирму, в которой наняли эту вашу «артистку», и попросите другую. — Она скрестила руки на груди и пристально посмотрела в глаза шефу. — На меня не рассчитывайте.

Он махнул пухлой ручкой в сторону часов на стене.

— Какое агентство? Уже почти десять, все давно закрыто.

— Какая жалость!

— Помните наш урок кулинарии номер три? Что нужно делать, когда суфле опадает?

— При чем здесь это?

— Я импровизирую, мисс Бэрри. Пытаюсь обойтись тем, что есть под рукой.

— Я вам не яичный белок и не плитка горького шоколада, мистер Флоренцо!

— Оглянитесь, — улыбнулся он в ответ, — ну же. Что вы видите?

— Кухню, в которой я должна работать по полученной у вас профессии.

— Я не об этом, — нетерпеливо перебил шеф. — Вы видите шестерых учащихся. Трех женщин, включая вас, и троих мужчин.

— И что?

— А то, — замурлыкал Флоренцо, — что вы, полагаю, согласитесь со мной, что наши гости, скорее всего, не придут в восторг, увидев, как мистер Пурвис, мистер Ранд или мистер Дженсен выпрыгивает из торта. Я прав?

Люсинда промолчала.

— Вы, вероятно, не станете также спорить, что почтенная мисс Робинсон наверняка упадет, если попытается выбраться из картонной конструкции. Ну а миссис Селвин и вовсе не поместится в торте, если он уступает по размерам пирамиде Хеопса.

— Вы просите меня принять участие в варварском, отвратительном обряде, оскорбляющем женщину.

— То же самое можно сказать о половине всех деяний, совершаемых на нашей планете. Только мы-то с вами не людей изучаем, а кулинарию. — Флоренцо сделал шаг вперед. — В нашем договоре на сегодняшний вечер написано: ростбиф, жаренная на вертеле свинина, филе семги, разнообразные салаты, выпечка, кофе, напитки и — главное — огромный картонный торт, внутри которого прячется девушка. Ясно?

— Довольно странный договор для кулинарной фирмы, если, конечно, вам интересно мое мнение.

— Мне неинтересно ваше мнение, мисс Бэрри. Вы сейчас пойдете, наденете на себя этот костюм и сделаете то, что должны.

— Я платила вам за то, чтобы меня учили готовить еду.

Флоренцо ехидно ухмыльнулся, и Люсинда почувствовала, как земля начинает уходить у нее из-под ног.

— Но моя наука вам впрок не пошла.

Тут он, безусловно, прав, но при чем здесь это?

— Я не пропустила ни одного занятия, — холодно заметила девушка, — и сдала все надлежащие экзамены. Я честно заработала диплом.

Флоренцо расхохотался.

— Все, да не все. Остался последний, самый главный, — поправил он. — И никакого диплома тебе не видать, если ты не пройдешь сегодняшнее испытание.

Иными словами, подумала Люсинда, глядя на себя в зеркало, либо я выпрыгну из треклятого картонного сооружения, либо выйду из Школы кулинарных искусств без жизненно необходимого мне листочка.

А без него нельзя. Только с дипломом возьмут кухаркой в хороший дом; а потом, поднабравшись опыта, можно было бы перейти в ресторан на должность младшего повара, а там, глядишь, превратиться в настоящего шеф-повара и даже, может быть, открыть собственный ресторан или фирму для обслуживания банкетов и праздников…

А без него остается только вернуться к работе официанткой.

— Но ведь это шантаж!

Флоренцо оголил свои ровные, белые зубы и охотно закивал головой.

— Да, конечно. И вы даже можете подать на меня в суд, если сумеете доказать, что этот разговор имел место. Но мой вам совет: подумайте хорошенько. Посмотрите на ситуацию с другой стороны. Пятнадцать минут унижения — и прекрасное место под солнцем на всю жизнь…