Путь к сердцу мужчины

Услышав это, я прильнула к экрану. Прочитав несколько опусов, я решила, что если бы мне попался в руки этот журнал, то у меня возникло бы только одно желание – вымыть руки. Агриппина Аристарховна попросила прочитать ей что-нибудь вслух, поскольку не хотела идти за очками.

– Это оплачивается из депутатского фонда? – воскликнул Кирилл Петрович, глядя на экран округлившимися глазами. – Фактически на наши деньги? С меня дерут налоги на э т о?

Он бросил взгляд в сторону гостиной, где лежал убитый депутат.

– Я бы оправдал киллера, – сказал он, и я с ним полностью согласилась.

Поскольку от компьютера толку в нашей ситуации не было, а читать мерзкие пасквили никому не хотелось, Лен выключила машину.

– А телевизор? – вдруг сказал Вова.

– При чем здесь телевизор? – посмотрел на него американец. – По телевизору нельзя отправить сообщение.

– Нужно посмотреть, что говорят в новостях, – сказала я. – Моя тетя Света вполне могла уже организовать поиски.

– Так быстро? – посмотрел на меня Кирилл Петрович.

– Ты не знаешь мою тетю Свету.

– Мне повезло?

– Очень. Правда, шесть из семи ее бывших мужей и шестнадцать из семнадцати любовников до сих пор ходят к ней в гости. Но ты не подходишь по возрасту.

– А что случилось с одним мужем и одним любовником? – поинтересовался Лассе.

– Муж женился на моей маме, а любовник переехал в Москву.

В квартире депутата Верещагина было два телевизора, и оба оказались неисправны. Кирилл Петрович, как мастер по их ремонту, быстро снял крышку с одного, заглянул внутрь и сообщил, чего там не хватает. Мне это ничего не говорило, но Колобок его вроде бы понял. С вторым телевизором было то же самое.

Вскоре мы всей толпой вернулись в кухню.

Там уже пили водку. На столе также стояла бутылка виски, две бутылки вина и бутылка «Таежного бальзама».

– Вот это – классная вещь, – сказал Иван Васильевич, показывая на бальзам. – Мы пока не открывали, вас ждали.

Историк протянул руку к бутылке с бурой, густой и тягучей жидкостью. Когда он ее открыл, сразу же почувствовался запах хвои. Иван Васильевич пояснил, что этот бальзам нужно обязательно разбавлять водкой, потому что если взять в рот так, то создается впечатление, будто жуешь несколько елочных иголок, а то и целую ветку.

– Валера из Новосибирска был, – сказал Крокодил. – Его как раз подойдет «Таежным бальзамом» помянуть.

– А в Новосибирске что, тайга? – спросил Лассе.

Все присутствующие задумались. В Новосибирске никто не был. Крокодил давно собирался, но так и не доехал. Теперь, видимо, отправится вместе с телом.

Мне лично бальзам не очень понравился. Пах он, конечно, великолепно, но я все-таки предпочла вино. Мужчины тем временем с восторгом рассказывали о депутатских запасах. Хоть кто-то что-то положительное увидел в нашем заточении. Как я поняла, запасов спиртного нам хватит надолго. С едой было хуже. Хотя ведь должна же в доме храниться картошка, макароны, крупы, консервы… Или депутаты не запасаются всем этим, как принято в моей семье?

Я выступила с предложением провести ревизию припасов.

– Ты считаешь, что мы здесь надолго? – спросил Лассе.

– Вас осталось двенадцать грешников… – произнес механический голос.

Кто-то замер на месте, кто-то вскрикнул, все стали ошалело переглядываться. Меня затрясло. Неужели еще один труп?! Что здесь происходит?!

– Лялька! – воскликнул Иван Васильевич, забыл про стакан и рванул в ванную.

Лассе, ни слова не говоря, побежал в спальню к другу.

– Надо бы моряка проверить, – неуверенно заметил Колобок, ни к кому конкретно не обращаясь.

– А когда вы спиртное выбирали, он храпел? – спросила я.

Колобок с Кириллом переглянулись и почесали в затылках. Понятно: процесс так увлек, что больше ни на что не обращали внимания. Бар депутата был интереснее спящего моряка и трупов, да еще, как выяснилось, Лассе проводил урок финского языка, сообщил, что водка по-фински – виинаа, что всех удивило. Я, признаться, считала, что водка на всех языках водка. Правда, Лассе объяснил новым собутыльникам, что если они в Финляндии произнесут русское слово, их все поймут. Он лично не встречал ни одного финна, который бы его не знал.

Лассе быстро вернулся и махнул нам, предлагая последовать за ним. Его друг умер? Никто не задавал вопросов. Из ванны доносился какой-то плеск. Агриппина Аристарховна последовала туда, остальные, за исключением Крокодила, тронулись за Лассе.

Его друг так и спал на полу. Но почему он еще спит? Хотя все ведь люди разные. Каждый по-своему реагирует… На что? Нас отравили каким-то газом? Ввели какой-то препарат? Я сама считала, что мне вчера что-то подмешали в питье. Лассе с Юрки… На детской площадке? Или они там вырубились, пьяные, а им потом еще что-то добавили? Лассе отошел быстро, а Юрки…

Он однозначно был жив и храпел.

Но Лассе, нагибаясь к другу, заметил под кроватью, на которой спала я, какие-то рулоны бумаги и вытащил один.

Это был предвыборный плакат депутат Верещагина с пририсованными рогами. На каждом роге значилась дата и имя. Имена во всех случаях были мужские.