Путь к сердцу мужчины

– А меня не усыновите? – вдруг подал голос с пола Ипполит и принял сидячее положение. Он взял лед из рук Гены и тряпку из рук Ивана Васильевича, завернул лед в тряпку и стал прикладывать сам. Насколько я видела, кровь уже не шла. – Хорош? – посмотрел на меня моряк.

– До свадьбы заживет, – сказала я.

– Я только развелся и жениться снова не собираюсь. Ни-ког-да, – произнес он по словам. – Агриппина Аристарховна, я серьезно. Я пока жилплощадь делю, мне жить негде. Я тоже буду телохранителем. За постой заплачу. Мусорить не буду. Я привык за собой убирать. Пью я тихо. Только теща на меня бочки катила. Заявляла, что я во сне разговариваю!

Мы дружно покатились от хохота.

– Что, правда, что ли?! – поразился моряк. – Ну ничего себе… Но это меня теща довела. Это от нервов, – тут же пришел к выводу Ипполит. – После развода я успокоюсь и не буду доставлять никаких беспокойств. Так возьмете меня на постой?

Агриппина Аристарховна радостно закивала.

Я поинтересовалась у моряка, служит ли он сейчас или ушел на покой. Ипполит оказался молодым пенсионером, который теперь, как и многие бывшие военные, трудится в частном охранном агентстве.

После выхода в отставку Ипполит с женой и двумя сыновьями вернулся в родной город – и тут начались проблемы. В гости слишком часто начала захаживать теща. Она и послужила причиной развода.

– Так, может, тебя теща заказала? – вдруг спросила Агриппина Аристарховна. – Меня – точно змея-племянница, которая на мою квартиру претендует, а тебя – теща, чтобы жилплощадь не делить.

– Нет, – уверенно покачал головой Ипполит. – Мы обо всем договорились. У тещи хоромы, а я претендую только на однокомнатную квартиру. Старший сын уже у девушки живет, а жена с младшим поедут…

– Ты уверен? – перебил Кирилл Петрович. – Мало ли, что у тещи хоромы… Жилплощадь в Питере дорогая и…

– Ты хочешь сказать, что меня сюда теща определила?! – моряк аж подпрыгнул.

Я спросила, что последнее он помнит.

Оказалось, что Ипполит пил вместе с приятелем, приехавшим в Питер в отпуск. Приятель продолжает служить в Североморске. Пили они два дня, не просыхая, перемещались из кабака в кабак, ночевали у каких-то баб. Все в тумане. Когда именно он отключился, Ипполит сказать не мог.

– Тебя есть за что убивать? – спросил Крокодил.

Ипполит перевел взгляд на него.

– Ты думаешь, что нас здесь всех?..

– Какие у вас версии? – подала голос я. – Зачем нас здесь собрали? Почему нас?

И тут у меня внутри все похолодело. Возможно, людей в квартиру подбирали по какому-то принципу, но появились и лишние. Валера, например, и я сама. Кто знал, что я сяду именно в ту машину? И ведь я, за исключением Вовы и Гены, – единственная, кто помнит, как здесь оказалась. Значит, я на очереди?

– Пока ничего не придумал, – признался Ипполит. – Хотя обычно, когда мне по морде дают, это меня мобилизует. Но считаю, что по одному оставаться нельзя. По двое тоже. Нужно ходить минимум по трое, как полагалось советским морякам за границей…

– Ксения с Лассе! – воскликнула я. – Вова! Пойдем со мной.

Вслед за мной также устремился и Кирилл Петрович. Остальные остались в кухне.

В ванной никого не оказалось. Мы в испуге переглянулись.

– Но этот молчит, – робко сказал Вова, неопределенно взмахнув рукой. Вероятно, он имел в виду механический голос. «Да, на самом деле что-то помалкивает», – подумала я. Значит, Лассе с Ксенией живы?

– Пошли комнаты проверим, – предложил Кирилл Петрович и первым тронулся по коридору.

В той, где проснулась я, так и лежал мертвый Юрки.

– Его бы надо в кладовку перенести, – заметил Кирилл Петрович.

– Давайте вначале Лассе с Ксенией найдем, – сказала я.

– Ты где спать сегодня собираешься? – посмотрел на меня Кирилл. – Агриппина права. Ночевать нам всем сегодня явно здесь.

– Может, все в одной комнате? – подал голос Вова. – И дежурство установим.

– Одиннадцать человек? Тесновато, – заметил Кирилл Петрович. – Лучше в двух. Или в трех. Марина, твои родственники когда по-настоящему беспокоиться начнут?

– Уже должны были.

– А ты с кем живешь? – спросила Вова.

* * *

В каждой семье свои скелеты в шкафу. Если у Ксении прадед-красноармеец совратил монашку, то у нас дедушка-профессор ушел к аспирантке. В первой семье была дочь, моя тетя Света. Аспирантка родила дедушке вторую дочь, мою маму, а потом сбежала с каким-то морским офицером на Дальний Восток. Дедушка остался с маленькой дочкой – и вернулся вместе с ней в первую семью.

Мать тети Светы, которую я звала бабушкой, была добрейшей души человеком и непутевого мужа назад приняла. Она никогда не работала, дед продолжал давать ей деньги, теперь же она занялась дочерью мужа, моей мамой. Она прекрасно понимала, что дедушка не способен ухаживать за ребенком и в состоянии только сварить картошку и поджарить яичницу. Каша для ребенка для него являлась невероятным подвигом.