Путь к сердцу

Мадди подгоняла свою престарелую конягу, насколько позволяла совесть, стараясь убедить себя, что причин сегодняшнего отсутствия Люси в школе найдется немало, так что не стоит думать о самом худшем, и ей это почти удалось к тому времени, как она добралась до деревьев.

Узкая тропа привела ее на крошечную вырубку, посреди которой стояла полуразрушенная лачуга. Внезапно где-то совсем рядом фыркнула лошадь. Кляча Мадди остановилась как вкопанная, и Мадди быстро спешилась. У Люси лошади нет, лихорадочно соображала она, в школу и из школы девочка каждый день ходила пешком. Нет лошадей и у друзей Люси, таких же нищих и грязных, как она.

Оставив свою лошадь возле хижины, Мадди подошла поближе и осторожно выглянула из-за угла. Сердце у нее бешено заколотилось — она узнала рослого гнедого коня Калеба Фоли, сына главного индейского посредника. Люди поговаривали, что именно Калеб…

Мадди обогнула угол, и уже готовый сорваться крик замер у нее в горле. Дверь хижины была разнесена в щепки. В эти секунды Мадди думала только о спасении Люси и рванулась ко входу по обломкам.

В полутемной лачуге глазам ее предстала жуткая картина. Люси, совершенно голая, скорчилась в дальнем углу; лицо ее было мокрым от слез, волосы спутаны и в крови. Полуодетый Калеб как раз в эту минуту отвернулся от девочки и потянулся за кочергой.

Мадди попятилась, и тут Калеб, взревев, кинулся на нее. Люси негромко вскрикнула.

Ощущение неотвратимости происходящего и странное спокойствие охватили Мадди, когда Калеб Фоли рухнул прямо на нее.

Бывает, что змей приходится убивать.

Глава 1

Октябрь 1873 года Форт-Ларнед, Канзас

Рассеянно прислушиваясь к попыткам своей товарки по заключению читать вслух, Мадди смотрела на то, как проходит свет сквозь переплет чердачного окна. Было в ее жизни время, когда она просто не обращала внимания ни на свет, ни на танец пылинок в нем. Потом, в первые месяцы после приговора, это стало единственным хрупким звеном ее связи с внешним миром. Цвет и наклон лучей обозначали смену времен года и часы дня. Пылинки говорили ей, что погода радует тех, чьи жизни принадлежат им самим. Девятнадцать месяцев, неделю и три дня Мадди отсчитывала время пылинками. А потом к ней втолкнули через дверь Рози и Майру, и Мадди уже не надо было так цепляться за этот отсчет, чтобы не повредиться в уме. Теперь она наблюдала за пляшущими пылинками только ради развлечения.

— «…наши жизни, наше будущее… нашу… нашу…»

Рози запнулась на слове «священную», потом прочитала его с ошибкой, и Мадди попросила ее попробовать еще разок.

Пятнадцатилетняя девочка, на целых двенадцать лет моложе Мадди, Рози сохранила естественное любопытство ребенка. Сдвинув брови, она ниже склонилась над страницей и через секунду почти выкрикнула трудное слово — опять неверно.

Смутившись, она проговорила с улыбкой:

— Прости, пожалуйста…

Мадди ласково отвела каштановый локон, упавший Рози на глаза.

— Тебе незачем просить прощения. Ошибиться может всякий.

— Ох, Боже ты мой! Мадди! Роз! — окликнула их Майра от маленького окошка с северной стороны. — Идите сюда. На это стоит посмотреть.

Рози вскочила и кинулась на зов. Мадди вложила в текст закладку, закрыла книгу и не спеша проследовала к окну.

— Черт, — выдохнула Рози. — Какая у этого мерина грудь широченная! Ну и сложение, скажу я вам. Я бы за него получила кучу денег. — Хмыкнув, она добавила: — А в поводу ведет лошадку так себе, ничего особенного.

— К дьяволу твоих лошадей! — оборвала сокамерницу Майра. — Ты на мужика погляди. Вот у него так уж правда сложение! Ух, так бы и съела его! Мадди, да глянь же на него! От этого твоей добродетели не убудет.

Ничего удивительного, думала Мадди, пробираясь к окну, что Рози, которая занимается конокрадством, обратила внимание на лошадей, а Майра, проститутка средних лет, заметила мужчину. Что же с высоты третьего этажа может углядеть учительница? Об интеллекте и образованности трудновато судить с такого расстояния.

Рози отступила, чтобы дать Мадди возможность посмотреть в окно. Она, как всегда, верно оценила лошадей. Чалый мерин, на котором ехал мужчина, явно был хороших кровей, зато гнедая кобылка не блистала особыми статями. Мужчина… Плечи его казались такими же широкими, как грудь коня. Он свободно и уверенно держался в седле, при этом широкополая фетровая шляпа, которая когда-то была серой, затеняла его лицо.

— И вправду сложен недурно, — заметила Мадди. Рози и Майра одновременно кивнули, затем Майра сказала, растягивая слова:

— Не просто недурно, милая ты моя. Сильный, одни мышцы да сухожилия, ничего лишнего. Господи, чего бы я не отдала, чтобы побыть с ним наедине хоть пяток минут!

Рози пристроилась у окошка с краю и, когда мужчина, придержав поводья, спешился, прошептала:

— Неудивительно, что он обзавелся таким здоровенным конем: на малорослой лошадке его ноги цеплялись бы за землю.