Путь к Софии

— Тут не Европа, — оборвал его Амир, махнул рукой и, не простившись, вышел из консульства.

Что же теперь делать? Что? Позитано стоял посреди маленького салона бледный, одеревеневший от охватившего его ужаса. «Пожар... Нет, не только пожар! В их складах хранится столько снарядов, патронов, что все просто взлетит в воздух! Нет, нет! Если об этом узнает Джузеппина... Несчастная, у нее и без того нервы... А куда идти, когда такой холод и снег? Нас здесь сто шестнадцать человек. Что им сто шестнадцать человек, когда они весь город хотят сжечь? Нет, надо что-то предпринять. Который час? Два. До шести четыре часа».

— Бепа... Бепа! — крикнул он, кинувшись к лестнице. — Я должен срочно уйти ненадолго.

— Что-о?!

— Уйти надо срочно... Крайне необходимо, дорогая... Сию же секунду.

— Все на столе, неужели ты не понимаешь?

— Раз это необходимо, значит, необходимо!

Он едва удержался, чтобы не рассказать ей. «Нет, ей еще нельзя говорить об этом. Без меня она тут просто сойдет с ума. Через полчаса я вернусь, и тогда...»

— Через полчаса буду дома... Я отлучусь только на полчасика, — крикнул он жене.

— Иди! — сказала она. — Когда это бывало, чтоб ты вовремя сел за стол... Иди!.. Куда ты отправляешься?

— К Леандру... К Вальдхарту. Нет, нет, только к Леандру, — объяснял он ей, одеваясь с лихорадочной поспешностью.

***

Леге передал по телеграфу прошение об отставке и также по телеграфу получил сообщение, что отставка его принята и на его место за неимением другого кандидата назначен Морис де Марикюр. Де Марикюр питал большое уважение к бывшему шефу и вопреки настоянию своей жены переехать в свободные комнаты консульства не сделал этого. Тем более что Леге, его мать и мадемуазель д'Аржантон рассчитывали после рождественских праздников выехать в Париж.

Известие о необходимости немедленно покинуть город застало Леге в кабинете. К нему вбежал необычайно взволнованный де Марикюр. Капитан Амир только что вручил ему приказ коменданта.

— Что делать, сударь? Ради бога, посоветуйте, что делать?

Леге не видел необходимости принимать какие-либо решения. Приказ был ясен, ответственность полностью перекладывалась на консулов. После всего, что произошло, ничто уже не могло его удивить.

Что касается его самого, то он готов тотчас же убраться отсюда. Единственное, что связывало его с этим городом, была могила дочери. Но в ней ли еще она? Он был не в состоянии представить себе, что она там, в земле, закоченевшая. Возможно, она уже совсем другая, не она... Он гнал от себя прочь кошмарные мысли. Искал какое-нибудь успокоение, какой-то выход для души, которая задыхалась тут среди воспоминаний и видений прошлого. Но он не находил успокоения.

И вот теперь испуганный Морис допытывается у него, что делать.

Не прошло и нескольких минут, как в консульство прибежали фон Гирш и фон Вальдхарт — они получили приказ первыми. Австрийский консул выглядел скорее растерянным, чем испуганным, барон Гирш — человек другого характера — задыхался от гнева.

— Это беззаконие! — кричал он. — Грубое, беспрецедентное нарушение международного права! Господа! Господин Леге! Господин де Марикюр! Мы должны найти выход... Я привел вам моего фон Вальдхарта... Послал за маркизом...

— Должны! — сказал Леге.

В эту минуту он вспомнил, как стоял тогда, в метель, перед домом и ждал. Выход? Есть ли выход? А потом появился фаэтон... Неужели и сейчас есть такой выход? Конец. Конец всему.

— Господа... фон Вальдхарт, вы должны меня поддержать... Особенно вы, фон Вальдхарт. Я ваш подданный! — трясся от волнения барон Гирш. — Тут поставлены на карту мои интересы, а вы со своими аргументами, политикой...

— Лично я на вашей стороне... Но говорю вам, наше правительство...

— Оставьте ваше правительство! — с нетерпеливым жестом бросил банкир. Его широкие черные брови мрачно нависли над крупным носом, он был похож на попавшего в ловушку старого орла. — Хватит уж этих правительств! — продолжал кричать он. — Господа, я апеллирую к вам, обратитесь по телеграфу к вашим послам... Я пошлю телеграмму великому визирю!

— Да они просто не примут наших телеграмм или же не отправят их, — сказал де Марикюр.

— Но вы, господин Леге, согласны со мной, что необходимо что-то предпринять? Думайте, господа! Де Марикюр! Фон Вальдхарт, вы обязаны мне... — он не договорил, чем обязан ему австрийский консул, и поглядел на часы. — Десять минут третьего! Десять минут третьего, понимаете ли вы, что это означает — десять минут третьего?

— Я слышал, что комендатура предоставит нам повозки, хороших лошадей...

— Да перестаньте вы с вашими глупостями, Вальдхарт! Ну скажите ради бога, могут мне помочь ваши пять-шесть повозок, когда у меня здесь всяких материалов на сотни и сотни повозок! И вообще предупреждаю вас! Я буду жаловаться лично графу Андраши... Такой роковой для меня момент, а вы? Чем вы помогаете мне? Вы представляете себе... А вот и Позитано. Вас нашел мой человек, маркиз?

— Никто меня не находил. Я пришел сам. Но вы, кажется, уже все знаете?

— Катастрофа, маркиз! Я говорил с вашими коллегами...