Путь к спектаклю

Б. Бабочкин вспоминал, что первой исполнительнице Катерины в “Грозе” (Малый театр) – Ф. Снетковой – был 21 год. А Никулина-Косицкая, прославленная Катерина в Малом театре, вообще была девчонкой. Добролюбов писал о Катерине (его мало кто читал серьезно): “когда ребенок становится женщиной”! То же самое происходит с героиней “Последней жертвы” Юлией Тугиной. Однако, как правило, роль поручается первым актрисам, десятилетиями завоевывавшим положение в театре. С Катериной и Юлией стареют и остальные действующие лица: Дульчин становится стареющим бонвиваном, доживающим последние годы успеха у женщин, Юлия уже выходит даже из “бальзаковского возраста” и цепляется за любую возможность найти подобие любви. Бесприданница Лариса боится, что вообще никогда не выйдет замуж. У Дикого в “Грозе” дочки-подростки, а на сцене мы видим дремучего мрачного старика. Все сюжетные, социальные и психологические проблемы при изменении возраста, заданного автором, меняются. В 40-50 лет все решается иначе, чем в юношеские годы. Для меня притягательность охлопковского “Гамлета” не в огромных воротах, иллюстрирующих мысль, что Дания – тюрьма, а в М. Козакове и Э. Марцевиче – Гамлетах. Когда они вошли в спектакль, после красивого и мужественного, но достаточно традиционного Е. Самойлова, тогда заиграли ворота, давившие на юношу, почти мальчика.

Ирония Пушкина в “Евгении Онегине” в том, что юнец внушал девушке, что “мечтам и годам нет возврата”. Когда же он повзрослел и полюбил, то наступила трагедия. Дурная оперная традиция восприятия Онегина как пожилого барина, уставшего от жизни, снимала романтическую иронию поэта. Онегин – не Арбенин. Г. Товстоногов выиграл горьковских “Варваров”, выдвинув в роли Монаховой юную Т. Доронину.

Интересно узнать, как ставился классический спектакль МХАТа “Дни Турбиных” М. Булгакова. Оказывается, на основные роли претендовали старейшины театра: Алексей – Л. Леонидов, фон Шратт – В. Вишневский, Лариосик – Ю. Завадский, гетман – В. Качалов и т. д. Мудрость К. С. Станиславского решила успех спектакля: “Я считаю, что эту пьесу должны играть молодые”. Он понимал, что знание героев изнутри, ощущения, сближающие ровесников, помогут новому поколению актеров найти себя в пьесе.

В “Братьях Карамазовых” режиссеры, понимая ответственность и сложность воплощения грандиозных образов братьев, назначают на них главных актеров – достаточно зрелого возраста. А у Достоевского Ивану Карамазову 23 года, Дмитрию – 27 лет, Алеше – 20!

Возраст актеров – обоюдоострая проблема. Может ли девочка играть Джульетту? У нее не хватит мастерства. Должна ли пожилая актриса, обладающая требуемым мастерством, играть четырнадцатилетнюю Джульетту? Где типажность и не забываем ли мы за возрастным распределением главное – перевоплощение? Очевидно, однозначные ответы давать нельзя. Великий итальянский трагик Росси сказал, что хорошо сыграть Ромео нельзя, ибо для этой роли необходимы взаимоисключающие свойства – юность и зрелое мастерство. Хочу познакомить читателя с интересным документом: заявлением одного из видных актеров Ю. Лаврова (между прочим, отца ныне известного К. Лаврова) в дирекцию Киевского русского драматического театра им. Леси Украинки: “Прошу освободить меня от роли Гамлета по следующим соображениям: я считаю, что такие роли как Гамлет, Чацкий, Самозванец, Сирано и ряд других подобных ролей, требуют от исполнителя, помимо остроты творческой мысли, еще и полноценного физического состояния, позволяющего преодолеть подготовительный репетиционный период работы. В образе Гамлета, мне думается, необходимо наличие сильного и вместе с тем совершенного сценического движения. Об этом говорит сам текст роли. Все эти необходимые качества лежат на всем протяжении роли и не дают возможности или права на какие-либо скидки. Считаю, что в пятьдесят лет, о чем я говорил в свое время на художественном совете еще до распределения ролей, начинать поднимать подобные роли невозможно… Поэтому я прошу руководство театра удовлетворить мою просьбу”. Здесь можно говорить о мужестве художника и о том, что подобные поступки крайне редки в нашем театре.

В “Дневниках” Э. Гонкура тонко подмечено: “распределить роли в пьесе труднее, чем составить кабинет министров”. Чувствуется, что автор провел за кулисами много времени.