Путь к свободе (СИ)

В общем, те четыре дня, что мы ехали до моего родного города, мало чем отличались друг от друга. Я почти всё время была погружена в раздумья о том, как построить своё будущее. Илария, периодически выводила меня из этого состояние очередным рассказом о своих похождениях, а настроение Арти менялось слишком часто. Он мог заливисто смеяться над какой-то шуткой нашей говорливой подруги, а уже через минуту снова впасть в состояние глубокой апатии.

Нет, я всегда считала его странным, слишком спокойным по сравнению с братом, но на деле оказалось, что это его своеобразный камуфляж. Часто за деланным безразличием он скрывал дикий шквал эмоций, но отчего-то совсем не стремился показывать их окружающим.

Он много знал, даже больше чем много, но никогда не болтал лишнего. Решения принимал всегда многократно их обдумав и просчитав варианты развития событий, одним словом, относился ко всему продумано и трезво. И только в отношении моей сестры периодически вёл себя как полный идиот.

Тему моих отношений с Эверио все по известным причинам старались обходить стороной, и только однажды за все эти дни его имя всплыло в одном рассказе Лари.

Было это в одной придорожной гостинице, где мы остановились на ночлег. Арти тогда пропал в неизвестном направлении, сказав лишь, что у него дела. Расспрашивать никто не стал, но после его ухода, меня снова накрыла череда сдавленных чувств и размышлений — поводок натянулся. Почему-то в присутствии Артиона сей побочный эффект связи чувствовался не так сильно. Возможно, это связано с тем, что они с Рио как-никак родственники. Хотя, точно сказать не мог никто.

— Опять грустишь? — мягким голосом спросила Лари, присаживаясь рядом со мной на широкий подоконник гостиничного номера. За окном сквозь низкие облака тускло просвечивались тихие звёзды, а туман и чернота души становились почти осязаемыми.

— Нет… Я уже привыкла к этому грузу. Просто иногда становится слишком пусто внутри.

Лари не ответила, но и уходить не спешила.

— Знаешь, давно хотела рассказать тебе кое-что, — вдруг тихо проговорила она, а в тёмных глазах появился знакомый весёлый блеск. — Это страшная тайна… — её загадочный голос вдруг напомнил какого-то мультяшного героя.

— Вот, чего-чего, а страшных тайн мне с головой хватает, попыталась отмахнутся я.

— Нет, это лично моя страшная тайна. Так сказать, самый жёсткий облом. До сих пор стыдно… Хочешь расскажу?

Илария всегда знала, как разбудить моё любопытство, и в этот раз ей удалось сделать это даже проще чем обычно.

— Стыдно? — удивилась я. — Даже не представляю, что должно было произойти, чтобы ты испытала такое, совершенно не свойственное тебе чувство, как стыд.

— Интересно? — поддразнивала меня она.

— Выкладывай уже, хватит издеваться! — на моём лице расцвела первая улыбка за эти сутки. Вообще, после того, как вернулась память, я почти перестала улыбаться. Отчего-то даже рассказы Лари вызывали только какой-то странный смех, а чаще всего я ограничивалась кривой усмешкой. Возникло ощущение, что чувство юмора покинуло меня навсегда. Как, впрочем, и все остальные чувства. И всё что оставалось, это упиваться чужой радостью, задором или счастьем, не чувствуя при этом абсолютно ничего. Наверно, если б не эмпатия, я б давно с ума сошла от пустоты. Хотя, иногда Иларии всё же удавалось выводить меня из этого тупика, жаль ненадолго.

— Слушай, — она одарила меня очередным загадочным взглядом. — Только пообещай, что никому никогда об этом не расскажешь!

— Как я могу? — притворно оскорбилась я. — Это же «страшная тайна»!

— Я серьёзно.

— Я тоже.

— Ладно, — она вздохнула. — Кучу лет назад, когда я была малолетней дурой, а вместо мозга у меня была одна большая дыра… Нет, не так, — она снова демонстративно набрала в лёгкие воздуха, как будто собиралась нырять на глубину. — В общем, когда-то давно, один знакомый нам обоим Эрик, вдруг неожиданно для всех ответил согласием на просьбу моего отца, стать наставником Афелии. Раньше он никогда не соглашался учить девушек, но в случае с моей сестрой решил сделать исключение. Зная Эрика, могу с уверенностью предположить, что его выгода в этом деле тоже была, ведь его ненаглядный обожаемый сынок Эверио, тоже в то время проходил обучение, правда до звания мастера ему тогда оставалось каких-то полшага, а то и меньше, и большинство занятий с Фэй проводил именно он. Мне тогда было лет восемнадцать, но по человеческим меркам я с трудом дотягивала до четырнадцати, и естественно, уже считала себя очень взрослой. Как ты понимаешь, до собственного обучения мне было ещё очень далеко, вот я и таскалась повсюду за сестрой, сопровождала её на тренировках и занятиях. И тут случилось непоправимое… Моё хрупкое детское сердце посетила первая любовь! — не сдержавшись она расхохоталась. — Ума не приложу, чем я тогда думала, но сейчас это уже не важно. В общем, он был красив, силён, популярен… И мне казалось что я могу вечно любоваться серебристыми колодцами его очей… — с нескрываемым пафосом выдала Лари.