Путь к свободе. Взгляд в себя

Тут, казалось бы, вполне естественным было бы расценить их действия как оскорбление и, обнажив шпагу, броситься защищать поруганную честь благородной дамы, а заодно и свою. И что-то такое шевельнулось во мне. Но в то же самое мгновение я понял, что таким образом они просто выражают свое одобрение и поддержку моим действиям. Мне было это приятно. Я поднял руку в приветствии, выражая мужскую солидарность, мы хлопнули друг друга по рукам, они прошли дальше, а я тут же, не теряя времени, снова заключил свою даму в объятия, чтобы довершить начатое дело.

Работа с чувством бессилия и ощущением себя жертвой требует времени, сил, решимости и мужества. Но, поверьте, игра стоит свеч. Состояние свободы пахнет восхитительно!

И еще по поводу роли жертвы. Если мы делаем что-то для других, если мы тем более жертвуем чем-то ради других, мы всегда ожидаем взамен того же самого. Но эти другие, конечно же, идут на ответные жертвы с большой неохотой, если вообще идут. И тут сразу встают три вопроса:

Кто внутри вас ожидает отдачи?

Почему он ожидает отдачи?

Что будет, если этот кто-то ничего не получит взамен?

Прежде чем приносить себя в жертву, надо самому перестать быть жертвой.

Прежде чем жертвовать, надо иметь то, чем вы хотите пожертвовать.

Жертва-палач

Недавно, будучи в деревне, я убил змею. Я убил ее, повинуясь, во-первых, чувству собственного страха, а во-вторых, повинуясь стадному инстинкту, когда все вокруг — дети и женщины — в панике кричали и требовали от меня решительных действий. И я поступил решительно — как настоящий мужчина. Я убил.

Потом я раскаялся. Змея не выходила у меня из головы несколько дней, ее изогнутое в боли тело и открытый в немом крике рот. И я понял, что действительно сильный человек не может убивать, ему вообще незачем убивать. Он может убивать только тогда, когда ему или его близким грозит непосредственная, но не воображаемая опасность.

А еще я увидел, как люди, особенно близкие, и животные сознательно подставляются под мой удар, чтобы я прожил роль палача и понял ее. Они жертвуют собой ради меня, ради моего вразумления. Лучше поздно, чем никогда.

Это событие стало последним в цепочке похожих друг на друга случаев, когда я проявлял жестокость и причинял боль, страдания живым созданиям или людям, особенно близким. Благодаря ему перед моим взглядом поднялась во всей своей красе дуальная пара «жертва-палач». Я увидел, как позиция жертвы пронизывала буквально каждое мгновение моей жизни.

Я также увидел, как играл роль палача, — опять-таки в каждый момент своей жизни. Я играл роль палача по отношению к внешнему миру, потому что считал себя его жертвой, и я был палачом по отношению к самому себе, потому что внутри считал себя жертвой неведомой мне и неизвестно по каким законам работающей системы под названием «тело и душа».

Если следовать линейному образу мышления, то процесс перехода из роли жертвы в роль палача и обратно очень легко увидеть. Когда вы находитесь в позиции жертвы, в вас начинают нарастать протест, гнев и злость. Когда этот процесс достигает высшей точки, вы перекидываетесь в позицию палача и начинаете выплескивать на окружающий мир все, что накопилось в вас. Потом, когда ваши силы истощаются, вы вновь перемещаетесь в позицию жертвы. И так вы качаетесь до бесконечности.