Путь к тишине. Часть 3 (СИ)

— Что? — изумился МакЛауд. — Митос? На заседании Трибунала Стражей? Какого черта он туда сунулся?

— По приглашению Верховного Координатора. В качестве потерпевшей стороны в деле Шапиро. Джо тогда приехал к нам вечером и рассказал, чем закончилось заседание. Вот и все. И никакого урона вашему взаимному доверию в этом нет.

— Да… наверно, — сказал МакЛауд. — Знаешь… у меня такое чувство… будто я последнее время жил с завязанными глазами и заткнутыми ушами. Оказывается, столько всего прошло мимо меня.

— Только не говори, что тебя не предупреждали, — вздохнула Кедвин.

— Да в том и дело, что предупреждали, и не раз, — мрачно отозвался он. — От этого еще мерзее.

Кедвин глянула на него с укором:

— Дункан, перестань видеть всюду напоминания о своих грехах. Сделанного не воротишь, думай о будущем, а не о прошлом.

— О каком будущем? — скривил губы МакЛауд. — Нет у меня будущего.

Кедвин не успела ничего ему возразить, на дорожке показался Ансельм.

— Доброе утро, — произнес он, подходя. — Похоже, сегодня настроение у вас немного получше.

— А что, на то есть основания? — спросила Кедвин.

— Трудно сказать, — вздохнул Ансельм. — Друг ваш выглядит лучше, чем тогда, в Париже, но не просыпается. С ним постоянно находится кто-нибудь из братьев, но ничего не меняется.

— А письмо, Ансельм?

— Как ты просила, лежит на видном месте. Но я думаю…

Из-за кустов послышались торопливые шаги. Все трое оглянулись.

Их, шумно отдуваясь, догонял монах, невысокий и очень полный. Близко подойти он не решился, встал у поворота дорожки и умоляюще уставился на Ансельма.

Настоятель, кивнув Кедвин и МакЛауду, подошел к монаху, и тот, косясь в сторону гостей, торопливо что-то зашептал.

— Что? — донесся до Кедвин ответ Ансельма. — Когда?.. Вы сказали ему, что здесь его друзья?

Сердце Кедвин гулко стукнуло. Она оглянулась на МакЛауда. Он напряженно прислушивался к разговору.

Монах снова что-то сказал, и Ансельм, кивнув, вернулся к гостям.

— Ваш друг пришел в себя. Только что.

— О боги! — Кедвин порывисто вздохнула.

— Можно к нему? — спросил МакЛауд

— Не знаю. Он сказал, что сначала хочет поговорить со мной. Я пойду к нему.

Ансельм торопливо ушел. Кедвин и МакЛауд, переглянувшись, тоже отправились к своему дому, не в лесу же ждать известий.

— Что с тобой, Дункан? — спросила Кедвин, усаживаясь на скамейку возле крыльца. — Ты как будто и не рад.

МакЛауд по-стариковски тяжело сел рядом и потер переносицу:

— Я сам не знаю… То есть я рад, конечно. Но почему он не захотел увидеться с нами?

— Дункан, ты превращаешься в параноика. Сначала Джо, теперь Митос. Все тебя игнорируют! Потерпи немного, скоро все узнаем.

Прошло немногим больше четверти часа. Зов обозначил присутствие Бессмертного, и возле домика для гостей появился Ансельм.

Кедвин и МакЛауд разом встали. Что-то было странное в выражении лица Ансельма, как будто он принес новость не столь хорошую, как собирался.

— Что? — кинулась Кедвин ему навстречу. — Ну, как он?

— В порядке, — улыбнулся Ансельм. — Еще слишком слаб, чтобы куда-то идти, но вполне в сознании. Просил тебя немного подождать. Скоро он сможет к тебе выйти.

— Ансельм, а я? — нетерпеливо прервал его МакЛауд. — Я-то не женщина! Можно мне к нему?

Настоятель помолчал, но наконец произнес:

— Тебя он видеть не хочет.

МакЛауд еще пару мгновений смотрел на него молча, потом медленно опустился на скамейку и глянул на Кедвин снизу вверх:

— Ты все еще считаешь меня параноиком?

*

…Было сияние. Не было ничего, кроме сияния. Лишь яркий свет — вверху, внизу, со всех сторон.

Свет менялся, и становилось заметно, что он состоит из мириадов искр, и каждая мерцает собственным светом и издает хрустальный звон, тот самый, постоянно разлитый вокруг. Это было и немного страшно, и безумно притягательно. Невероятно хотелось стать одной из этих искр, навсегда забыть о той, иной жизни!

Ослепительная вспышка разорвала тихое мерцание, наполняя его звоном разбитого хрусталя и разгоняя сонное наваждение. Восхитительное чувство парения в невесомости сменилось нарастающей жутью падения…

…Он вздрогнул и открыл глаза. Долго смотрел на темный балдахин над кроватью, пытаясь вспомнить, где находится. Да, у себя в замке, где же еще! Но почему он проснулся?

Он приподнялся и с удивлением увидел Роберта. Тот сидел на краю постели.

— Роберт? Что ты здесь делаешь? — спросил он недоуменно.

Роберт улыбнулся робко:

— Жду, когда ты проснешься.

— Ну… я проснулся. Если хочешь поговорить, подожди меня в зале.

— Извини, — покачал головой Роберт. — Я не смогу… Мне нужно спешить.

— Ты уезжаешь?

— Да.

Митос сел на кровати, чувствуя, как сжимается сердце от предчувствия беды.

— Мне нельзя больше здесь оставаться. Я не послушал тебя… Прости.

— Роберт, — Митос еще передвинулся на кровати. — Нужно ли уезжать? Я уверен, мы все уладим.

— Нет, — тот медленно покачал головой. — Слишком поздно…

Подозрительно все, — снова толкнулось в сознании Митоса. — И выражение глаз Роберта, и манера держаться. Все.

Митос окинул взглядом его фигуру. Роберт сидел на кровати, но перина под ним не прогибалась, будто его тело ничего не весило. Митос обмер.

— Роберт.