Путь к трону. Князь Глеб Таврический

Я неслышно бежал по каменистой дороге, было жутко темно, но все же зрение уже немного адаптировалось, и кое-что было видно. Постепенно передо мной вырастали стены Аламута. Я притормозил, начал тихо подкрадываться к ним. Метрах в пятидесяти улегся и приступил к наблюдению. Вскоре на фоне стены углядел неподвижное темное пятно и стал медленно двигаться к нему. Оно казалось обманом зрения, просто камнем, но я знал, что это не так. И вот все-таки это пятно шевельнулось, на миг я увидел даже лицо, так же, как и мое, зачерненное углем. Я взял в руки черный сюрикен, сосредоточился: промахнуться было нельзя. Взмах, шелест воздуха – и темная тень сползает по стене.

Подскочив к трупу, я выдернул у него из глазницы сюрикен, обтер об одежду трупа и сунул на место. Как могу, поправляю тело и придаю ему вид спящего. Из сумки достаю крюк с веревкой, взмах – и крюк на стене. Вмиг взлетаю по веревке наверх. После похудения почти на десять килограммов чувствую себя пушинкой. Сматываю веревку, укладываю в сумку и спрыгиваю в темноту. Почти сразу слышу над головой шаги: по стене прошел очередной часовой. Постояв и в очередной раз воскресив в памяти чертеж крепости, двинулся в сторону покоев Ибн-Саббаха.

Хасан ибн-Саббах проснулся раньше, чем обычно, от какой-то суеты за дверьми. Он встал, накинул халат и хотел выйти из спальни, но тут его внимание привлек необычный предмет. Рядом с его подушкой был воткнут кинжал, прибивший к полу небольшую записку. Ибн-Саббах вновь уселся рядом с кинжалом, внимательно рассмотрел рукоятку, погладил ее кончиками пальцев и затем резко выдернул кинжал из подстилки.

Взяв в руки записку, он обнаружил, что она написана по-арабски:

«Достопочтенный Хасан ибн-Саббах, надеюсь, ты понимаешь, что в следующий раз такой же кинжал будет воткнут не в пол.

Я не знаю, зачем ты попытался похитить мою дочь. В этот раз, учитывая, что мы с тобой оба являемся врагами сельджуков, я оставляю тебе жизнь. Ведь враг моего врага – мой друг. Надеюсь, что в дальнейшем мы останемся если не друзьями, то хотя бы союзниками.

Алексей Комнин».

Хасан ибн-Саббах в последние годы чувствовал себя очень спокойно. Выверенная система подготовки смертников работала как часы. Он забыл, что такое слово «нет». Восточные султаны и западные короли, графы и герцоги трепетали, только узнав, что они чем-то провинились перед ним. И вот сейчас вся сложившаяся картина мироздания как будто обрушилась ему на голову.

Он, кряхтя, поднялся и, спрятав кинжал, подошел к дверям. Открыв их, обнаружил, что на него виновато смотрит начальник его охраны, а два телохранителя, стоявшие у дверей, только что о чем-то удивленно переговаривались.

– Что случилось, Фархад? – спокойно спросил он.

Начальник охраны замялся, потом, собравшись с духом, выпалил:

– Повелитель, у нас погиб Муса. Он ночью стоял во внешней охране стен. Когда пришли его менять, он был уже холодный.

– Отчего он погиб?

– Повелитель, мы не знаем, очень похоже, что его убили ножом, но рана все равно какая-то не такая. Притом следов схватки нет вообще.

– Фархад, насколько я знаю, Муса прошел высшую ступень посвящения.

– Да, учитель, у вас очень хорошая память, вы помните всех ваших учеников.

– Как же так получается, что нашего федая, прошедшего все ступени мастерства, просто убили ножом?

– Мы не знаем, учитель. Сейчас все свободные от службы воины обыскивают окрестности.

Хасан замолчал, обдумывая сказанное.

– Что еще обнаружили? – подумав, сказал он.

– Учитель, еще обнаружено, что куст роз, расположенный у стены, сломан, как будто кто-то спрыгнул оттуда. Но как можно спрыгнуть с такой высоты? Даже наши подготовленные воины сломают себе ноги.

У Хасана прошел холодок по коже.

Какой же шайтан или див пробрался к нему, кого послал к нему коварный владыка ромеев? И главное – зачем? Он не знал ни про какую похищенную дочь василевса.

– Фархад, продолжайте обыскивать окрестности, убийца не мог далеко уйти, и еще – мне нужны сведения из Кустантыныя, когда они появятся – немедленно сообщи мне.

– Да, повелитель, – с этим словами начальник охраны удалился.

С утра в караван-сарае царила суета: все собирались в дорогу. Кое-кто торопливо глотал еду, запивая вчерашние лепешки кислым козьим молоком. Дервиш, всю ночь спавший холодной ночью на тонкой кошме, без покрывала, уже усердно молился, не обращая внимания на окружающих. Неожиданно к этой толпе собиравшихся в дорогу людей подъехал десяток конных воинов. Один из них спешился, подбежал к хозяину и что-то зашептал ему на ухо. В ответ тот отрицательно качнул головой. Когда они прошли на хозяйскую половину, хозяин закричал еще громче: