Путь к власти

– Я нашел выход, Ваше Величество, – сказал он, посерьезнев. – Уговорите короля несколько недель провести в Виндзорском замке, так как ваши покои нуждаются в новой отделке. Тем временем мои люди займутся ремонтом…

В итоге апартаменты королевы усовершенствовались потайным ходом, соединявшим кабинет Генриетты и гостиную баронессы Сент-Люс, которая находилась прямо над ним. В спальне Элениты был установлен звонок, шнур от которого прятался в портьерах кабинета Ее Величества. Таким образом, проблема тайных свиданий была решена.

Посетители попадали к королеве либо через спальню баронессы, либо испросив официальной аудиенции. В первом случае Генриетта открыто уединялась с Эленитой в своем кабинете, затем баронесса поднималась к себе и впускала гостя, а сама оставалась в своих покоях, ожидая звонка, так как не все разговоры предназначались даже для ее ушей. Посетитель уходил, и королева со своей придворной дамой присоединялась к остальным фрейлинам, ожидавшим в приемной. Если аудиенция испрашивалась официально, королева принимала посетителя в присутствии баронессы Сент-Люс в своем кабинете. Дальше события развивались по тому же сценарию.

В приемной королевы круглосуточно дежурили ее телохранители, в обязанности которых входило предупреждать о нежданных визитерах условным стуком в дверь. И кабинет, и приемная были обшиты дубом, что, учитывая толщину стен, совершенно исключало возможность подслушивания.

Эти меры предосторожности позволили королеве принимать у себя, кого ей заблагорассудится и когда угодно. Чаще всего Генриетте было угодно видеть Уолтера Монтегю. Благодаря ему королева начала вникать в тонкости европейской политики, которая раньше наводила на нее смертельную тоску.

– Все просто, Ваше Величество, – смеялся Монтегю над ее недоумением. – Суть внешней политики любого… да, любого европейского государства состоит в уничтожении соперников ради собственной выгоды. Тут Испания, Франция и Англия ничем не отличаются от обыкновенного карьериста, который готов на все, чтобы получить тепленькое местечко.

– Я не понимаю, – растерянно произнесла Генриетта. – Я не привыкла чувствовать себя идиоткой, но я действительно не понимаю…

– Все просто, – успокоил ее Монтегю. – В Европе есть три государства, которое могут претендовать на первенство.

– Англия, Испания, Франция, – произнесла Генриетта.

– Нет, Испания, Англия и Франция, – поправил ее Монтегю. – Как ни печально это осознавать, но сейчас первенство принадлежит Габсбургам… Но ни у кого из них нет достаточно сил, чтобы свалить сразу двух конкурентов. Значит, они вынуждены заключать временные союзы между собой, балансировать, чтобы ослабить ближайшего преследователя. Вы понимаете?

– В надежде на то, что, когда тот ослабнет, два других получат возможность сцепиться между собой! – воскликнула королева.

– Браво, Ваше Величество, – улыбнулся Монтегю. – Вы – прирожденный политик. Но взгляните сюда.

Гвардеец подошел к большой карте Европы, лежавшей на столе.

– Мы начертим здесь новые границы, – подмигнул он Генриетте. – Франция – это только Франция, Англия – это всего лишь Англия… ну плюс Ирландия и Шотландия, от которых проблем больше, чем пользы… Тогда как Испания – это Габсбурги, то есть Испания плюс Португалия плюс австрийские Габсбурги, а именно земли короны Священной Римской империи, а также Чехии, Венгрии и Хорватии.

Он обвел указанные страны жирной линией и отодвинулся, давая возможность Генриетте оценить свое творчество.

– Впечатляет, – вынуждена была признать Генриетта.

– И у Англии, и у Франции свои счеты с Испанией, – продолжил Монтегю. – Англия – морская страна, к тому же обладающая немалыми заморскими владениями, где ее интересы пересекаются с испанскими. Испания – самый сильный соперник Англии на море. Французы же имеют территориальные претензии к Габсбургам… в Эльзасе, Лотарингии, Северной Италии и других, граничащих с Испанией территориях. Говоря прямо, Франция первая попадает под удар испанского сапога в случае победы Католической лиги.

– Наконец-то мы затронули религию, – произнесла Генриетта.

– Да, – улыбнулся Монтегю. – Как вы знаете, после заключения Аугсбургского мира, которое произошло почти полстолетия назад, немецкие князья жили по принципу «Cuius regio, eius religio».

– Чья власть, того и вера, – машинально перевела Генриетта.

– Совершенно верно, – подтвердил Уолтер. – То есть правитель мог выбирать веру по своему усмотрению – либо лютеранство, либо католичество. Но католическая церковь и орден иезуитов желали отвоевать потерянное влияние, а «Молчаливые»… Вы ведь слышали об этом ордене, Ваше Величество?

– Еще бы, – усмехнулась Генриетта.

– Так вот, в 1608 году тогдашний Великий магистр ордена «Молчаливых» созвал Сейм протестантских князей Южной и Западной Германии, которые объединились в Евангелистическую унию, чтобы противостоять захватническим планам иезуитского ордена. В ответ иезуиты создали свою, Католическую лигу, которую немедленно поддержали Габсбурги.