Путь к волхву

Солнце уже не такое жгучее, около пяти часов вечера, но парит по-прежнему. Проезжаем мимо залива Восток. Залив как будто вытек из моря к дороге и распластался вдоль нее. Поэтому вся обочина уставлена автомобилями отдыхающих. Мне, в отличие от остальных, кому море за четыре дня пребывания в нем поднадоело, хочется искупаться впервые в жизни в легендарном Японском море. Мы останавливаемся и прямо с обочины шоссе шагаем на песчаный пляж. Пахнет водорослями, тут же попадаются и их остатки, выброшенные накануне волнами. Вода, против моего ожидания, оказалась очень теплой и, пожалуй, более соленой, чем в Черном море. Я здороваюсь про себя с водой, отражающимися в ней облаками и всем этим заливом. Предвечернее море спокойно и даже сонливо. Плыть легко, и хочется не останавливаться, но мысль о том, что меня ждут восемь человек, которые кроме моря ничего не видели четыре дня, заставляет меня развернуться и плыть к берегу.

Мы снова мчимся по шоссе среди поросших густым лесом сопок. Небольшие, но быстрые речушки то и дело ныряют под мосты и мостики. Живописные долины, покрытые высокими травами, с островками деревьев, причудливые изгибы морских бухт и бухточек. Все непривычно и красиво. Уже темнеет, когда мы достигаем знаменитой бухты и города Находка. Насколько я помню историю открытия этой бухты, то ее название у первооткрывателей возникло сразу, как выражение восторга и изумления от удивительно удачного расположения бухты, ее исключительной защищенности как от непогоды и ветров, так и от возможного артиллерийского огня кораблей противника. Окруженная со всех сторон высокими сопками, она достаточно обширная и глубокая, чтобы принять большое количество любых судов. Мы въезжаем в Находку и сразу обращаем внимание на то, что город выглядит лучше Владивостока. Большинство домов отремонтировано, гораздо чаще попадаются новые современные здания и торговые центры, да и дорожное покрытие соответственно. Несмотря на повсеместный разор, бывший военный порт Находка работает, принимая и отгружая суда. Грузят в основном дальневосточный лес, а привозят импортную технику, химикаты, стройматериалы.

Проехав по вечерней Находке, останавливаемся на ночь в полупустой гостинице «Юань Дун». Немного странная гостиница под четырьмя китайскими иероглифами, в которой полу-люкс лучше люкса, а утром нет завтраков. Рассвет серый, над дальними уголками бухты — дымка. Мы поднимаемся на машинах по извилистой дороге, добираемся до смотровой площадки, снова обозреваем великолепный вид на бухту, но теперь уже при дневном освещении. Потом едем к месту, откуда хорошо виден вход в нее.

— Смотрите, какая правильная пирамида на той стороне, — замечает кто-то из нас.

— Их было раньше две, вон, левее, видите, только основание осталось, остальное на щебень для строительства срыли, — объясняет местный житель с удочкой. — Настолько симметрично расположены и одинаковы по форме были, что назвали их Брат и Сестра. Причем, как оказалось, разрытая пирамида была полой, да еще и окрашена изнутри в семь цветов. Но самое интересное, что все слои краски строго одинаковой толщины. Точно вам говорю! У меня в гараже несколько обломков лежат, а мой сосед, ученый, на экспертизу какую-то их посылал. Как этого можно было достичь технически, до сих пор непонятно, да и кто и когда это сделал, тоже. Возможно, эти пирамиды играли роль некоего резонатора. Наша река Сучан, ныне Партизанская, впадающая в бухту между Братом и Сестрой, до уничтожения одной из пирамид никогда не выходила из берегов и не мелела посезонно, как все обычные реки, а теперь и разливается, и мелеет, да и климат изменился...

Уже позади и Владивосток, и Находка, впереди — дорога в пятьсот километров через тайгу. Люди из экипажа двух машин присели пообедать в придорожном кафе. Наш проводник и неутомимый водитель «Сурфа» Дима предлагает кукумарию. С интересом пробую неведомую для меня пищу. Кукумария, на первый взгляд, похожа на вареную шкурку от свиного сала, причем плохо обработанную, с остатками щетины. На вкус — то же самое. Мне объяснили, что животное это еще называется морским огурцом и питается, фильтруя через себя воду, как гребешки, мидии, губки и прочие «чистильщики». Мне больше понравились сушеные кальмар и осьминог, остальных экзотических названий я не запомнил...

Спутники между тем рассказывали о морском заповеднике, где они ныряли с аквалангами и где еще можно увидеть подводный мир Японского моря во всей его недавней богатейшей красе. Вне территории заповедников все живое с морского прибрежного дна уничтожено за годы после гибели Союза.

— Там теперь пустыня, настоящая подводная пустыня, — с горечью констатировал Андрей.

У меня сразу пропал аппетит, и возникло невольное чувство вины перед съеденными редкими обитателями подводного мира.