Путь к забвению

Black Light Путь к забвению

-Сияние актера-

“Талант играть- подарок Бога!”

Твердил артист пред выступленьем.

Он жить не мог без монолога,

Себя хваля со всем почтеньем.

Он восхвалял свою игру,

Походку, жесты и иное

“Самого Черта я обхитрю!

Я возвышаю все людское!”

И вновь пред публикой он встал

Раскрыв пред ними свой талант

Он жизнь героя проживал,

Сиял он будто бриллиант.

Но зрителей не вдохновила

Игра его на этот раз.

Та весть лишь сна его лишила

“Это явно Чертов сглаз”.

Он вновь и вновь на сцену шел,

А зритель будто растворялся.

Пока от всей людской толпы

Лишь стул железный не остался.

Актер с тех самых пор пропал.

Он пристрастился выпить рому.

Он в миг один на дно упал,

В страданиях, жажде по былому.

В то время брат его играл,

А залы полнились народом.

Люд сражал он наповал

И был противник всем уродам.

Актера нашего жрала

Зависть, в бешеном сметеньи.

Он сгорал от ней дотла.

До поры прихода сей явления.

Однажды в зале появился

Юноша, с прекрасной кожей.

Пред сценой нежно поклонился

И произнес, будто посланник божий:

“Хочу узреть я лишь Актера!

Что свет дарил в году ухожем”

Но вновь боясь упасть с позором,

“Актера встретить мы не можем.”

Наш зритель, в тот же самый миг,

Исчез из зала, будто тень.

Он пред Актером вдруг возник

Где пьяный он сидел, как пень.

“Что тебе нужно, жалкий, чернь?

Не видно?! Мне не до тебя!”

Пьяным голосом взгласил

Актер, вино употребя.

Парень бледный был спокоен.

Он вновь поклон свой оказал.

Серьезно был Актер настроен,

А парень, медленно, сказал:

“Прекрасны были вы однажды

Я все концерты посещал!

Оные, бывало, дважды.

Я в свете вашем, сам сиял!”

Актер поднял свой взгляд тяжёлый

И томно на него взглянул.

Он, омраченный своей долей,

К стене, поднясь, в тот миг прильнул.

“Ты. Наглый, мелкий, срам!

Как смеешь ты пред мной смеяться!

Не верю я твоим словам.

Сгинь! Не мешай мне похмеляться!”

“За свою наглость извиняюсь,

Но я хочу задать вопрос.

Хотели б вы, чтоб брат ваш младший

На дно упал, а ваш талант в сто крат возрос?”

Актер в припадке рассмеялся,

Глотнув с бутылки горькой дряни.

Он с юношей в тот час сравнялся

И дал ответ ему, по пьяни:

“Коль можешь ты так сделать.

Ну же! Валяй, колдуй, но только знай!

Я тебя запомнил, челядь.

Хоть брата жизни ты лишай”

У юноши в руках, в мгновенье,

Явился белоснежный лист.

Где мелким почерком читалось

“Отдай мне душу- сатанист”

Не долго думая, Актер

За гусиное перо схватился.

Он ловко росписью своей

С листом чертовьем поделился.

Как только договор подписан,

Сей лист исчез, раздался крик.

Играя Данко, в полном зале,

Брат сердце вырвал в тот же миг.

С тех пор прошло уж года два.

Актер стал вновь благополучен.

Пусть брата жизнь и отдана,

Зато талант им был получен.

Зрители ему молились.

В экстазе дохли, словно мухи.

Тела из зала выносились,

А средь народа ходят слухи

Мол Черт он, Дьявол плоти,

Иль душу продал за талант.

“Он тут, чтоб всех с ума свети!”

“Сожжем его, ведь он сектант”

Пока Актер сидел в каморке

Весь люд собрался пред дверьми.

Бросив пламя ко галёрке,

Креститься начали с детьми.

Актер горел, Актер смеялся,

Черта клеймя за сей проказ.

В конце на сцену он поднялся.

И засиял последний раз.

-Смерть солнца-

Однажды, в один день дождливый,

Закатный луч коснулся ног.

Старик сидел во мраке, терпеливо.

Он знал, что это лишь пролог.

“Вот день прошел и ночь пройдет”

Твердили матери сынам.

Но солнце больше взойдет

На зло всем города жильцам.

Уж ночь прошла, а солнца нет

Все в люди в панике. “Как так?!”

Никто не может дать ответ.

“Это, видно, Беса знак.”

Без солнца худо стало жить

Не растет трава, животные все гибнут.

Художники не могут более творить.

А мухи в темноте прям друг к другу липнут.

И вот, во тьме, явился он,

Облаченный в яркий плащ,

На шее у него висел кулон,

Что будто солнце был блестящ.

Он на вершину холма встал

И средь костров бесчисленных, вокруг,

Народ от света “солнечного” встал

И в слезах молиться начал он от мук.

Молились все, от мала до велика

На коленях, стоя. Будто перед Богом.

А парень тот лишь стоял безлико.

Зная, что для них дОлжно быть итогом.

И вот спустился он, вниз к простому люду

Будучи таким же, как они, простым.

Но бледные бродяги кричали отовсюду:

“Он святой! Он Богом является дневным!”

Впервые за полгода люди улыбались.

Впервые, наконец, каждый счастлив был.

Они ведь с солнцем, навеки, попрощались.

А тут его им кто-то, наконец, открыл.

Все боялись отвернуться, глаза закрыть, уснуть.

Страшились, будто солнце снова пропадет.

Забывав костер тлеЮщий, в нужный миг, раздуть.

Но эта жалкая ошибка их к смерти приведет.

Созерцая только свет того кулона

Люди все от холода за гновенье гибли.

Он будто бы змея, что зовут Горгона,

Но парень да кулон в лёд всех обратили.

Когда люди дышать все перестали

Парень тихо встал и вышел дальше, в путь.

Любил он только то, чтоб все вокруг страдали.

Как Скандинавская змея, готов всех заглотнуть.

Но в одну ночь он снова с светом появился

В деревне диких, бледных, голодных и чужих.

Он снова, будто солнце, рассветное, светился.