Путь к Золотистой

Минут через двадцать и чуть больше километра от нашего последнего привала обрыв вплотную подступил к реке, где сразу же начиналась глубина. Нам пришлось карабкаться по обрыву наверх. Антон лез впереди, а я следом. Из-под его ног на меня то и дело сыпалась сухая глина, из которой, помимо камня, был сложен этот обрыв. Когда мы уже были наверху и оттуда посмотрели вниз, поняли, насколько обрыв высокий, и каково было бы нам сорваться, даже с полпути. Но боязнью высоты мы с Антоном не страдали, поэтому обратили это предположение в шутку. Мы немного посидели на краешке обрыва, болтая ногами и посмеиваясь друг над другом, а потом продолжили поход.

Стоило нам удалиться от посёлка, как лес вокруг стал по настоящему диким и неухоженным. Наверно такими были леса на Земле в те времена, когда человек ещё не создал техноцивилизацию. По таким лесам когда-то бродили наши далёкие предки, но я видел такой лес наверно первый раз в жизни. Небольшие походы с Леком были не в счёт, он водил меня не в такой лес, тот лес был облагороженный человеком, во многом, как мне стало сейчас понятно, похожим на парк. Мы с Антоном перебирались через поваленные деревья, которые оказывались у нас на пути, продирались сквозь густой колючий кустарник, преграждающий нам дорогу. И я мысленно поблагодарил Антона за то, что он настоял на том, чтобы я надел эти штаны и куртку, вслух этого говорить было нельзя, потому что за этим последовали бы его насмешки о моей неразумности. Вслух же я спросил:

– Антош, а как мы узнаем, дошли мы до развалин или не дошли? Не проскочим?

– Не, я ориентир знаю. Дядя точно объяснял, как их найти.

До следующего привала мы шли дольше, и прошли больше. Лес постепенно поредел, а солнце, поднявшееся уже высоко, достало нас в таком лесу своими лучами. Не было ни малейшего ветерка, и от окруживших нас жары и духоты мы быстро устали. Привал решили сделать у речки, непременно с купанием, чтобы остудиться. Но спускаться вниз по обрыву не решились, пришлось идти дальше и искать более удобный спуск. Хорошо ещё, что спуск нашелся быстро. Этим спуском для нас послужило русло небольшого ручейка, который прорезал в большом обрыве свой обрыв. Но уклон у этого обрыва был поменьше, чем у речного, и мы с Антоном без труда спустились к реке.

– Вот силища, так силища, - сказал Антон, слегка присвистнув, - такой маленький ручеек, а разрезал такой обрывище.

– Это сейчас он маленький, - сказал я, - а весной, когда снега сходят, тогда наверно ничуть не меньше реки становится.

Мы бросили рюкзаки на камни, разделись и одновременно бултыхнулись в речку. Порезвились в чистой и прохладной воде, остыли от жары, смыли пот и только после этого выбрались на берег. Растянувшись на камнях, обсохли. Особо задерживаться на привале не стали, нужно было идти дальше, если уж мы собираемся куда-то придти. Но и вновь облачаться в глухую одежду уже не было ни малейшего желания. Засунув костюмы в рюкзаки, мы надели только ботинки и продолжили поход, снова по каменистому берегу.

Отдыхать нам пришлось чаще, чем думали вначале, не привыкшие ходить подолгу и помногу, мы уже серьёзно устали. Привалы начали затягиваться до получаса, а когда обедали, то вообще больше часа проотдыхали. Но всё же до Антошкиного ориентира дошли ещё днём, а не вечером. Будь я один, то наверно и не заметил бы его, а если и заметил, то не обратил внимания. Но Антон увидел и сразу же определил:

– Стоп, Рэй, пришли!

– Ничего не вижу, - улыбнулся я, - показывай давай.

– Вон, смотри, - он показал пальцем на серую скалу, которая с первого взгляда ничем не отличалась от своих соседок, такая же старая и источенная временем.

– Скала, как скала, вроде бы ничего особенного, - сказал я, пожав плечами.

Антон бросил рюкзак на серый речной песок, который был сейчас под ногами, сменив порядком надоевшие камни, и пошёл к скале. Я бросил свой и пошёл следом за ним. Антон ничего не стал мне объяснять, когда я подошел ближе, то всё увидел сам. Эта скала не была творением природы, она была делом рук человеческих. А, говоря уж совсем точно, это была не совсем скала. Из её серого растрескавшегося тела выступали почти полностью изоржавевшие прутья стальной арматуры. Был в своё время на Земле такой материал - железобетон.

– Здесь была плотина городского пруда, а вот тут, где мы сейчас стоим, был пруд, - объяснил мне Антон.

– Странно всё это, - сказал я, - когда-то тут был город, жили люди. Здесь был пруд, в нём наверно купались такие же как мы мальчишки. А сейчас, ещё и полтысячи лет не прошло, а уже почти никаких следов не осталось.

– А ещё полтысячи лет пройдёт и от нас с тобою никаких следов не останется, это же всё время… Мне дядя рассказывал, давно уже…

– А где он сейчас, твой дядька? Почему к вам не приехал, он ведь каждое лето приезжал.

– Он сейчас на Гамме. Вернётся только зимой, - Антон всем своим видом показывал, что не хочет продолжать разговор на тему, связанную с дядей-писателем, да и я не особо хотел.