Путь к золотым дарам

В самой глубине Дебрянских лесов, между Десной и Окой, под вековым дубом с белевшими на ветках звериными и человеческими черепами, сидели пятеро: рыжий мужчина в белом плаще жреца, с троерогим посохом, две женщины и два диковинных существа. Одно — вроде обычный крепкий мужик с бурой косматой бородой, но из штанин выглядывают когтистые медвежьи лапы. Второе — как будто медведь, в штаны наряженный, только босые ноги — человечьи. Первого из них, Шумилу, породил с медведицей Чернобор, верховный жрец будинов и северян. Второго, Бурмилу, родила от медведя жена Чернобора Костена, великая ведьма Лысогорская. Сильны и люты были братья Медведичи, и такова же была их дружина, прозванная Чёрными Медведями.

С тех пор как восемь лет назад Ардагаст покорил лесные племена и убил Чернобора с Кбстеной, не было у росов врага непримиримее Медведичей. От Дрегвы до Дебрянщины лесовики произносили их имена кто со страхом и ненавистью, кто с тайным восхищением. Дикие воины в медвежьих шкурах, выкрашенных в чёрное, внезапно нападали на обозы с данью и на тех, кто собирал её или платил, и тут же растворялись в лесу, оставляя после себя трупы и пожарища. Вместе с ними нередко приходили жечь и грабить литвины, голядь, германцы.

Пусть кто угодно владеет лесом, лишь бы не росы, проклятые степняки, и не их окаянный и безбожный царь Ардагаст! Так считали все те, кто помогал Медведичам не из страха, а из преданности вековым лесным устоям, порушенным росами. Где видано, кем заведено: на старейшину царю жаловаться, колдуна и ведьму гнать, отеческих богов — чертей, упырей и саму Ягу с Чернобогом — не чтить? Ещё и дань давай святотатцам этим! Кровь и смерть сеяли в лесу Медведичи. А их сёстры, Невея и Лаума, и муж Невеи Скирмунт набрасывали на лес колдовскую паутину страха Чернобожьего. Всюду для уцелевших ведьм и колдунов было законом слово верховного жреца Скирмунта и великой ведьмы Лысогорской Невеи.

   — Так, значит, Ардагаст к Золотой горе идёт? А верно ли? Что, сорока на хвосте принесла? — спросил Шумила.

   — Принесла, — ответила румяная, пышная Лаума. — Я сама сорокой летала на юг, всё точно выведала.

   — Пусть себе идёт, лишь бы от нас подальше, — махнул когтистой лапой Бурмила и запустил её в мешок со спелым овсом. — Авось где шею себе свернёт.

   — Конечно. Чтобы тебя, дурью башку, порадовать, — отозвался Шумила. — Сам не свернёт, помочь надо.

   — Да-да, главное — не проворонить всё, как с Приднестровьем. Думали — нам до друидов дела нет, а ведь против нас с ними росы могли бы и не выстоять, — с сожалением сказал Скирмунт.

   — Больно гордые были друиды-то. Зато теперь, кто уцелел, не стыдятся к нам на Лысую гору летать, — ехидно ухмыльнулась худая, злобная Невея.

   — Да, надо теперь весь лес против него поднять.

А как поднимешь? — развёл руками Шумила. — Да и хитёр Ардагаст — ни на кого первым не нападёт. Подстеречь бы его где в чаще, так у нас дружина нынче не велика и оружие хуже. И местные, обратно же, спросят, чего нам, чужакам, тут надо.

   — Ничего, будет нам помощник. Андак. Что он ни натворит, а мы скажем: вот они, росы. Тогда нас, защитников леса, все лесовики сами звать станут, — сказала Лаума.

   — Главное, всюду, у всех племён есть колдуны и жрецы тёмных богов. Я ближних знаю, те — дальних, а те — далёких. Нигде Ардагасту от нас в лесу не скрыться, даже и на краю света, — хищно ощерился Скирмунт.

   — бешено! идём с дружиной на восток впереди Ардагаста, — хлопнул тяжёлой рукой по пеньку Шумила.

   — А с полюдьем-то как? Или дружину разделить? — спросил Бурмила.

   — Тебя только против полюдья посылать, да ещё с половиной дружины. Пойдём все, а как вернёмся с головами Ардагаста и его русальцев — полюдье само разбежится. Тогда им всем и конец! — Шумила ловко схватил палицу и в щепки разнёс гнилой пенёк.

   — Братики, я непременно с вами! Кого угодно заворожу! — воскликнула Лаума.

   — Я бы тоже пошла — чтобы сердце Ардагасту вырвать и Чернобогу принести, а сердце царицы росской узкоглазой — Яге, — возбуждённо проговорила Невея, похожая сейчас на волчицу или рысь, учуявшую запах крови.

   — Невеюшка! А кто за детками присмотрит? Останься, а? — ласковой кошкой промурлыкала Лаума. Детей у неё, всё ещё незамужней, было пятеро — и от людей, и от нечистых.

   — Останься, Невея. Нам и здесь дел хватит, — кивнул Скирмунт. Сам он тем более не собирался идти в опасный поход.

Верховный жрец лесных чащоб степенно поднялся и осенил троерогим посохом двух братьев и сестру:

   — Именем Чернобога, Яги и всех древних отеческих богов благословляю вас на защиту леса!

Братья встали и огласили лес медвежьим рёвом, созывая своё воинство.

Недобрую встречу готовила росам и степь.