Путь к золотым дарам

Далеко не все в зихской дружине заметили, как по небу летело на запад нечто, совсем не похожее на птицу. Лишь те, кто отличался самым острым зрением, разглядели, что это летит верхом на тыкве женщина, простоволосая и одетая по-мужски. «Ведьма подалась на Себероашхо. Обнаглели стервы: даже днём летают», — подумали зихи и послали вслед пару стрел, не достигших цели. И ни один зих не узнал, что летунья опустилась вовсе не на ведьмовской горе, а возле драконьей пещеры, и жарко обнялась с её обитателем в чёрной хламиде.

Лесной тропой ехали к долине Фарса три десятка всадников с длинными распущенными волосами, вооружённых луками, секирами и щитами в виде полумесяца. У немногих были мечи. Стальных доспехов не было ни на ком — только панцири, боевые пояса и шлемы из шкур зубров и кабанов. Лишь вблизи можно было разглядеть, что все всадники — женщины. Самой младшей было пятнадцать лет, самым старшим — далеко за сорок. Всадницы превосходно держались в сёдлах и в своих кожаных латах, умело сшитых и хорошо подчёркивавших стройные, крепкие фигуры, вовсе не выглядели грубыми и мужеподобными.

Впереди ехала статная, полногрудая женщина лет сорока пяти. Её пояс украшала золотая пряжка в виде крылатой волчицы. Рядом с ней — пятнадцатилетняя девочка с чёрными кудряшками, худенькая, но не слабая. Следом ехали красивая женщина лет двадцати трёх с роскошными золотистыми волосами и другая — лет тридцати, с крупным кавказским носом и чёрными как смоль волосами, разбросанными по волчьей шкуре, прикрывавшей плечи.

   — Вот подъедем мы сейчас к гробнице, а из-за неё вдруг вылетит стрела, и придётся вам выбирать вместо Томиранды новую царицу, — самым беззаботным тоном сказала предводительница.

   — Не может такого быть. Наша великая волшебница Асатра всегда всё заранее знает и разведывает! — преувеличенно бодро заявила золотоволосая.

   — А если такое и случится, мы за тебя, мама, славно отомстим! — решительно произнесла девочка.

   — А потом передерётесь тут же, на поле боя. Сама виновата: вырастила из одной нахалки главную волшебницу, а из другой — первого бойца и полководца. Чаще надо было вас посылать за плугом ходить, чтобы не зазнавались, — сказала Томиранда, главная жрица Артимпасы.

Её величали царицей, хотя правила она лишь священным городком, где, кроме сорока жриц-воительниц, жили только их малолетние дети, рабыни-пленницы да несколько старух, утративших сан жриц по возрасту.

   — А что? — гордо скинула голову Асатра и расправила волчью шкуру. — Когда-то все мужеубийцы умели сами оборачиваться волчицами, а теперь умею только я. Ещё и вас превращаю, когда надо.

   — А своего коня оборачиваешь летучей тыквой. Ты его, наверное, на грядке вырастила? — вмешалась в разговор девочка. — Зато свет из рук испускать, как Ардагунда, не умеешь.

   — Я в великие колдуньи не лезу, — небрежно махнула рукой златоволосая Ардагунда. — Но в поединке меня может одолеть только царица.

   — И в бой вести ты можешь хоть сотню, хоть тысячу, — кивнула царица. — Только почему-то все трусихи и плаксы собираются вокруг тебя.

   — Ты же у нас самая добрая, — ехидно заметила Асатра. — Мальчиков в жертву приносить — без памяти валишься. Приедут зихи — всё расспрашиваешь, как там твой сыночек, которого Доко-Сармат отдал на воспитание какому-то князьку. А весной не находишь себе места, пока не заявится сам ненаглядный Доко. Дура! У него уже три жены, и здесь он не только с тобой гуляет. Со мной, например, тоже.

   — Десять месяцев в году я не знаю любви. По закону мужеубийц, который кое-кто уже не соблюдает, — ледяным тоном отчеканила Ардагунда. — А приносить в жертву мужчин у меня рука не дрожит. А детей... — она на миг умолкла, справляясь с комом в горле, — на это ни храбрости, ни силы не нужно. Тут и Асатра справится.

   — Вы, конечно, не сёстры, — покачала головой царица. — Но вас обеих принёс в общину Сауархаг, Чёрный Волк, лучши колдун в Сарматии. Ваши способности он угадал верно. Вы с ними или прославите общину... или развалите её совсем. Враждуете, да к тому же слишком любите мужчин. Обе. Мой вам совет, девочки: любите их, но делайте так, чтобы они за вами бегали, а не вы за ними.

   — Ага. За тобой, мама, так бегают, что я не знаю, от кого же родилась, — отозвалась девочка.

   — Я тебе уже говорила: скорее всего, от того грека из Херсонеса. Потому и назвала тебя по-гречески: Меланиппой, Черной Лошадкой. Смотри лучше, чтобы за тобой самой поменьше бегали гаргарейские мальчишки на пастбище. Подожди до посвящения.

   — Один уже добегался. Я ему ногой три ребра с одного удара сломала.

   — Правильно, Лошадка! — Мать потрепала чёрные кудри девочки. — Не поддавайся пастухам! Помнишь, что стало с моей тёзкой — первой царицей мужеубийц?

   — Конечно. Она взяла в мужья и цари красивого светловолосого пастуха. А он изменил ей с молоденькой жрицей на смех всей общине. За это община решила замуровать царя с царицей в подземелье. Теперь Томиранда — богиня подземного мира и моря.