Путь к звездам. Из истории советской космонавтики

При создании носителя Н-1 был нарушен неписаный закон ракетостроения — обязательная огневая отработка на стендах всех ракетных ступеней. Тут этим правилом пренебрегли. В целях экономии времени и средств было решено не строить стенд для первой ступени. Центр тяжести отработки искусственно перенесли на этап летных испытаний. Оказался недооцененным масштабный фактор — большая размерность носителя, каждый пуск которого являлся событием в жизни всей страны.

Не ладились дела у Кузнецова. Аварии на стендах следовали одна за другой. Вроде бы подтверждались опасения Глушко в возможности завязки устойчивого рабочего процесса в камере сгорания такой размерности на кислородно-керосиновом топливе — взрывоопасном и несамовоспламеняющемся. Именно поэтому Валентин Петрович применил на Р-7 четырехкамерный ЖРД.

На заседании Военно-промышленной комиссии 25 ноября был заслушан доклад Королева о готовности к старту «Восхода-2». Главный конструктор смело заявил, что корабль готов, готова шлюзовая камера. Дело за скафандром пилота, которому предстоит выйти в открытый космос. Его конструкция еще находилась в доработке. Оборонный министр Устинов поставил вопрос: «А зачем нужно выходить в открытый космос?» Снова потребовались разъяснения Главного конструктора:

— Летая в космос, Дмитрий Федорович, нельзя не выходить в него. Такая операция может потребоваться при встрече кораблей на околоземной орбите, при проведении специальных наблюдений, а также в случае необходимости ремонтных работ на внешнем оборудовании корабля. Нельзя исключать и такую ситуацию, когда экипаж одного корабля должен будет оказать помощь экипажу другого.

Доводы Королева прозвучали весомо.

В отличие от первого «Восхода» «Восход-2» имел шлюзовую камеру. В камеру из кабины корабля вел внутренний люк, а из нее в открытый космос — другой, внешний. Оба люка открывались либо вручную, либо с помощью электродвигателя.

Перед выходом пилота в шлюзовую камеру давление в ней выравнивалось с давлением внутри корабля. Только тогда открывался внутренний люк и пилот «заплывал» в шлюзовую камеру. Внутренний люк закрывался, и пилот открывал внешний люк для покидания шлюзовой камеры. Люк при этом оставался открытым.

После «свободного плавания» космонавта за бортом корабля он возвращается в шлюзовую камеру, закрывает внешний люк. Вновь сравнивается давление внутри корабля и в шлюзовой камере. Тогда открывается внутренний люк, и космонавт возвращается в свое пилотское кресло. При спуске шлюзовая камера отсоединяется от корабля и в дальнейшем, как и приборный отсек, сгорает в плотных слоях атмосферы.

Скафандры у выходящего в открытый космос пилота и остающегося в корабле командира экипажа были одинаковыми. Ведь и командир, в случае необходимости, должен быть готов выйти из корабля и оказать экстренную помощь товарищу.

Особое внимание Главный конструктор уделил герметизации скафандра. Его оболочка состояла из нескольких слоев, а в шлеме имелось двойное герметическое остекление и защитный фильтр. От солнечного жара космонавта спасало специальное синтетическое покрытие. На спине у выходящего за борт пилота располагался небольшой ранец с суточным запасом кислорода.

На следующий день после заседания Военно-промышленной комиссии Главный конструктор пригласил к себе на производство в Подлипки генерала Каманина и весь отряд космонавтов, чтобы ознакомить их с «Восходом-2». Традиционно приехал Гагарин, планируемый экипаж корабля, Беляев и Леонов, а также их возможные дублеры, Горбатко и Хрунов.

Когда испытатели космической техники подошли к кораблю, снабженному впереди каким-то «странным наростом», Сергей Павлович объяснил предназначение шлюзовой камеры. Тут же он предложил Леонову облачиться в скафандр и выполнить предстоящий эксперимент выхода через шлюзовое устройство. Он занял по времени около двух часов. В дальнейшем, во время практических тренировок, корабль помещали в барокамеру с вакуумом, соответствующим разреженности воздуха на высоте тридцать шесть километров, и тщательно отрабатывали технологию реального выхода в открытый космос.

В середине декабря Главный конструктор организовал на Байконуре показ космической техники. Планируемый экипаж «Восхода-2» демонстрировал операцию выхода за борт корабля. Леонов облачился в скафандр, не надев защитный чехол. Это не прошло мимо внимания Королева. Он велел непременно надеть чехол, чтобы в процессе выхода из корабля не цепляться за многочисленные вентили и технологические скобы.

Стремительно пролетели для Главного конструктора январь и февраль шестьдесят пятого. Сразу после полудня 9 марта «космический десант» из Звездного прилетел на Байконур. День выдался по-весеннему теплым и солнечным. Однако по мере приближения старта «Восхода-2» напряжение возрастало. Сергей Павлович признался академику Благонравову: «Даже тогда, когда, казалось бы, все тщательно проверено, остается доля риска, которая не дает покоя. Такая сложная у нас техника».

В письме жене с космодрома Королев писал: