Путь к звездам. Из истории советской космонавтики

— Юрий Алексеевич Гагарин на протяжении всего периода подготовки и тренировок к полету показал высокую точность при выполнении различных экспериментально-психологических заданий. Его отличает высокая помехоустойчивость при воздействии внезапных и сильных раздражителей. Реакции на «новизну» — состояние невесомости, длительная изоляция в сурдокамере, парашютные прыжки и другие воздействия — всегда были активными. Отмечалась быстрая ориентация в новой обстановке, умение владеть собой в различных неожиданных ситуациях.

При исследовании в условиях изоляции в сурдокамере была обнаружена высокоразвитая способность расслабляться даже в короткие паузы, отведенные для отдыха, быстро засыпать и самостоятельно пробуждаться в заданный срок. Одной из особенностей характера Гагарина можно отметить чувство юмора, склонность к добродушию, легкой шутке.

При тренировках на учебном космическом корабле для Юрия Алексеевича был характерен спокойный, уверенный стиль работы с четкими, лаконичными докладами после каждого из упражнений. Уверенность, вдумчивость, любознательность и жизнерадостность придавали индивидуальное своеобразие выработке профессиональных навыков. Гагарин как бы умножил сходные летные навыки, придал им космическую направленность.

Доводы, факты, аргументы генерала Каманина в пользу назначения Гагарина первым космонавтом Земли прозвучали убедительно. Государственная комиссия утвердила Юрия командиром корабля «Восток», Германа Титова — его дублером… Мало ли что может еще случиться до полета?

Приняв кардинальное решение, члены «Генштаба космодрома» направились в монтажно-испытательный корпус для ознакомления с ходом тренировок птенцов Королева. Сергей Павлович, не разглашая пока только что принятого решения, занялся скрупулезным разъяснением первому космонавту работы систем жизнеобеспечения корабля, убеждая Гагарина в их надежной работе. Юрий соглашался с доводами Главного конструктора и сам втягивался в задушевный диалог. Неожиданно Королев прервал свой инструктаж, посмотрел на чуткого собеседника и то ли посетовал, то ли уважительно спросил:

— Что же у нас происходит, Юрий? Я подбадриваю тебя, а ты в ответ убеждаешь меня в еще большей надежности корабля.

— Мы, Сергей Павлович, оба здорово подбадриваем друг друга, — улыбнувшись, возразил Гагарин.

Вечером 9 апреля Королев распорядился, чтобы Гагарина и Титова, на оставшееся до полета время, разместили в отдельном домике, недалеко от стартовой площадки. А полковнику Карпову он тут же вновь поручил составить для них поминутный график занятости в течение последних предстартовых суток.

Последнее взвешивание «Востока» в монтажно-испытательном корпусе перед пристыковкой его к ракете-носителю озадачило Руднева. Вес пяти предыдущих беспилотных кораблей не превышал четырех тысяч семисот килограммов. Вес же гагаринского «Востока» оказывался на двадцать пять килограммов больше. Яздовский тут же напомнил Главному конструктору, что Титов почти на три килограмма легче Гагарина. Но Сергей Павлович успокоил председателя Государственной комиссии и главного медика. Он сказал, что изменять принятое решение о командире «Востока» нет необходимости. Если потребуется, то будет снята часть контролирующей аппаратуры, которая в полете непосредственного участия не принимает. Руднев согласился с этим предложением.

Предстартовые дни оказались чрезвычайно насыщенными для Королева. Он постарался, казалось, предусмотреть все. Везде, где только могли появиться космонавты — в гостинице, лабораториях, столовой, — постоянно звучала бодрая, веселая музыка из кинофильмов и оперетт. О таком музыкальном сопровождении Главный конструктор распорядился сразу после прилета на Байконур. Впрочем, музыку и на работе в ОКБ Сергей Павлович относил к важным составляющим успеха.

Вскоре после тренировки Гагарина и Титова Главный конструктор появился в монтажно-испытательном корпусе и, совершенно неожиданно для Ивановского, медленно поднялся по стремянке к входному люку «Востока», снял туфли и сел в пилотское кресло. Выдержав небольшую паузу, Королев посмотрел сначала в один иллюминатор, потом в другой, и тут же обратился к ведущему конструктору:

— Для меня кресло тесновато, Олег Генрихович. И тебе, разумеется, не подойдет.

— Проектировалось кресло не для нас, Сергей Павлович, — возразил Ивановский. — А для таких, как Гагарин.

Главный конструктор продолжил лукавый диалог:

— Пусть это не для нас проектировалось, но давай вот прямо сейчас договоримся, Олег Генрихович, что для трехместного корабля среднее кресло закажем Северину под наши габариты.

— В нашем возрасте, Сергей Павлович, в космос врачи уже не пустят. А вашему, Главного конструктора, полету воспротивится еще и кремлевское руководство.

— Так что же, выходит, по-твоему, мы только и годимся строить космические корабли для других?.. А хотелось бы слетать пусть даже на пару-тройку витков. Как-никак вся жизнь без остатка отдана ракетному делу.