Путь Кассандры, или Приключения с макаронами

Она скинула подрясник и остались н длинной белой рубахе. Вместо апостольника она туго обвязала голову белым платком, причем проделала это так быстро и ловко, что мне не удалось подглядеть, какие у нее волосы. Я разделась и осталась в трусах и маечке.

Мы спустились вниз по камням и оказались па залитой водой каменной площадке. У самой скалы мне было по колено, и тут я остановилась, а мать Евдокия зашла подальше, по самые плечи и нырнула с головой под воду. Я еще не успела за нее испугаться, как она снова показалась над водой и поплыла, как плавают люди в Реальности – загребая обеими руками и поднимая ногами фонтаны брызг. Я видела, что это доставляет ей удовольствие. Мне тоже захотелось испытать, что это такое – купаться в океане, и я осторожно пошла за нею на глубину. Сначала было страшновато. Я зашла в воду но пояс и остановилась: теперь волны, набегая одна за другой, захлестывали меня почти до плеч – и это оказал ось очень здорово! Я попробовала воду на вкус – она была страшно соленой. Набежала волна повыше других и намочила мне лицо и волосы, и это тоже было приятно.

А мать Евдокия так и скользила в воде передо мной то в одну сторону, то в другую, как большая белая рыба с широким хвостом. И как это ей не мешала ее рубаха? Я оттолкнулась от дна и, подражая ей, беспорядочно забила руками по воде. Плыть у меня не получалось, но на поверхности я каким-то образом держалась. Я барахталась, визжа от удовольствия, иногда уходя с головой под воду, и стоило мне разок не нащупать ногами каменного дна террасы, как я запаниковала и вернулась поближе к скале. Тут мне пришло в голову вымыть волосы. Это была сложнейшая процедура, которой бабушка обучила меня, когда мои волосы стали отрастать. Я взяла кусок мыла, оставленный вместе с полотенцами на камне над самой террасой, хорошо намылила волосы, а потом опустила голову в воду, чтобы смыть пену. Я покрутила головой в воде, чтобы лучше прополоскать волосы, и тут мне захотелось открыть глаза и поглядеть – а что там под водой? Я так и сделала. И увидела прямо перед собой темную нору, из которой на меня злобно и холодно глядели два выпуклых круглых глаза, а под ними ритмично приоткрывалась щель длинного рта с неровными острыми зубами. Я выбросила голову из воды и заорала:

– Мать Евдокия, назад! Здесь в пещере чудовище! Выбирайтесь скорей! – крича это, я уже карабкалась на скалу. Примостившись на камне возле наших полотенец, я нагнулась и поглядела вниз. Чудище выплыло на свет и оказалось огромной пятнистой рыбой-змеей с оттопыренным вверх спинным плавником. Она извивалась перед своей пещерой, недоумевая, куда вдруг исчезла добыча. А мать Евдокия еще только плыла к скале. Что делать, чтобы отвлечь мерзкую рыбину? Я завернула в камень полотенце и бросила его вниз. Чудовище резко бросилось к нему, ухватило зубами, дернуло, а потом отпустило – не заинтересовалось. А мать Евдокия еще только встала на дно и медленно, осторожно шла к скале.

Рыба-змеюка, играя кольцами длинного тела, стала разворачиваться в ее сторону. Я поняла, что только настоящая добыча может ее отвлечь. Бежать к джипу за бутербродами уже не было времени. Я сообразила, что ее может привлечь запах крови. Я схватила мыльницу и, зажмурившись, изо всех сил резанула ее краем по левой руке. На счастье, край оказался достаточно острым – из длинного разреза сразу выплеснулась кровь и растеклась по мокрой руке. Я схватила полотенце матери Евдокии, стерла им кровь, а потом завернула в него камень и завязала узел. Это заняло всего несколько мгновений, и приманка полетела в воду между чудовищем и монахиней. Тварь бросилась к ней, схватила зубами и начала заглатывать полотенце вместе с камнем и моей кровью – ну и подавись! Пока она терзала полотенце, тряся башкой и мерзко извиваясь сама вокруг себя, мать Евдокия влезла па скалу и уселась рядом со мной, стуча зубами. Она уставилась круглыми глазами вниз, в бурлящую воду.

– Холодно?

– Нет, страшно!

– А кто это?

– Мурена. Морской угорь. Только очень уж крупная.

– Надо запомнить, как она выглядит. Пригодится для Реальности, Пошли наверх, надо вытереться и согреться, я ведь оба наши полотенца мурене скормила…

– Зачем же?

– Отвлекала от вас.

Мы поднялись к машинам, быстренько вытерлись насухо, взяв другие полотенца из наших запасов, и оделись. Мать Евдокия принялась готовиться к ужину, а я достала наш)' аптечку и стала искать в ней бинт, чтобы перевязать руку. Вдруг, совершенно случайно поглядев в сторону террасы, я увидела, как по скале, извиваясь всем своим безобразным пятнистым телом и помогая себе толстыми плавниками, с широко распахнутой страшной пастью к нам поднимается мурена.

– Мать Евдокия! К нам мурена подбирается!

– Неостроумно, Сандра! – сказала мать Евдокия, не поднимая головы от бутербродов, которые она в этот момент чем-то намазывала. – Мурены – рыбы, они по камням не лазают и без воды жить не могут…