Путь Кейна

Тень протестовать не стала, но неожиданно цепко ухватила меня за рукав и попросила:

— Оставь его мне.

— Зачем ещё?

— Это так важно?

Я задумался и покачал головой.

— Да нет.

— Так он мой? Ты даёшь слово?

— Ну, разумеется! — Я выдернул руку и взобрался на телегу. — Всё, погнали!

Телега немного поплутала по окрестным улочкам, но далеко мы уезжать не стали, и вскоре Арчи направил лошадь во двор какого-то заброшенного особняка с пустыми провалами окон и прохудившейся крышей.

— Здесь никого, ты проверял? — уточнил я, положив ладонь на рукоять меча.

— Да, чисто, — подтвердил здоровяк, и мы в четыре руки заволокли торговца в дом. Бросили его посреди просторной комнаты, и Арчи сразу отступил в угол, не желая мешать, а я прошёлся вдоль выломанных окон, размышляя, с чего начать допрос.

Ни тратить время на задушевные беседы, ни мотать пленнику кишки не хотелось.

Хотелось всё сделать быстро и чисто.

Вот только шансов на это было немного.

И с обречённым вздохом я достал нож. Сдерживаться не стал и ногу Свина кольнул от души. Просто выбрал место с внешней стороны бедра, чтобы, не дай тени, наш пленник не истёк кровью раньше отмеренного ему срока.

Торговец встрепенулся, задёргался и замычал, но кляп не позволил распугать истошными воплями окрестных обитателей.

— Не суетись, — похлопал я его по щеке. — У нас к тебе есть пара вопросов. Просто поговори с нами, и не придётся выбивать их из тебя силой. Вырезать точнее…

Но Свин голосу разума не внял и принялся яростно вращать глазами и жевать кляп, стремясь избавиться от запиханной в рот тряпки.

— С таким каши не сваришь, — сказал из тёмноты Арчи и устало опустился на какую-то рухлядь.

Я с ним спорить не стал, вместо этого молча настрогал лучин из ножки разломанного стула, достал кремень, кресало и трут и развёл небольшой костерок у ног пленника. Тот попытался отползти, пришлось навалиться на него и упереться коленом в спину. Свин застонал, я врезал ему по почкам и стянул сначала один сапог, затем другой.

— Ненавижу вонь горелого мяса, — проворчал Арчибальд, когда я принялся подкидывать в костерок обломки стула.

— Да? А как же ведьм на кострах жечь?

— С этим не ко мне.

— Ну да, ну да! — покивал я и достал из потайного кармашка колета свёрток провощенной ткани.

— Что это? — заинтересовался Арчибальд.

— В основном дурман-трава и смолотый в труху чёртов корень. Ещё самая малость ведьминой паутины и щёпоть споров северных мухоморов. Жуткая дрянь, скажу тебе.

— Так может, не стоит её курить? — в голосе инквизитора послышалось явственное неодобрение.

— Всецело с тобой согласен, — усмехнулся я, ухватил Свина за шею и сунул свёрток ему под нос. Торговец заёрзал, но долго не продержался, втянул в себя пыль и оглушительно чихнул.

Я ещё немного подержал его, потом отпустил.

— С ним всё в порядке? — спросил Арчи.

— Говорить он может, если тебя это интересует, — ответил я, выдёргивая кляп.

Свин хрипло задышал, жадно разевая рот будто выброшенная на берег рыба. По лбу и щекам его катились крупные капли пота.

— Не закричит? — забеспокоился инквизитор.

Свин не закричал; просто был не в состоянии. Дурман превратил мышцы в желе, и любое усилие давалось ему сейчас с превеликим трудом. Пленник мог лишь лежать, хлопать глазами и дышать. Ещё говорить, но очень-очень негромко.

— Что вам надо? — едва слышно просипел он. — Я заплачу…

— К теням твои деньги! — отмахнулся я. — Ответишь на вопросы, умрёшь спокойно, даже почувствовать ничего не успеешь. Будешь упрямиться — у нас вся ночь впереди. Как тебе такая сделка?

— В задницу…

Я опечаленно покачал головой.

— Пожалуй, одной ночью тебе не отделаться. На тебя тут очередь, представляешь? Меня настоятельно просили не убивать тебя. Как думаешь, почему?

У торговца задёргался глаз. Чем дальше, тем больше дурман подавлял его волю, и тем сильнее становилась боль в порезанном бедре и стянутых грубой верёвкой запястьях и лодыжках. Наркотик не просто ослаблял мышцы, но и многократно усиливал чувствительность человека, превращая лёгкое касание в игру на оголённых нервах.

Пресыщенная золотая молодёжь Альме использовала эту смесь в любовных утехах, вот только Свину пришлось вдохнуть куда больше, чем кто-либо в здравом уме принимал за один раз. Ему было… нехорошо.

Уверен, вскоре он рассказал бы нам обо всём и сам, но я не собирался терять время попусту и, ухватив пленника за ноги, подтянул его чуть ближе к костерку.

— Тебе когда-нибудь поджаривали пятки? — спросил я после этого.

— Нет! — хрипло выдохнул Свин. — Не надо! Прошу вас!

Я протащил его ещё немного и рассмеялся:

— Чувствуешь, как подгорают?

Торговец забился, но мне не составило никакого труда удержать его на месте.

— О, мясо шипит…

— Нет! — завыл одурманенный пленник. — Не надо! Я всё скажу!

Арчи недоумённо хмыкнул, а я сделал вид, будто оттаскиваю Свина от огня, до которого ещё оставалось никак не меньше двух ладоней, и спросил:

— Деньги теней уходят в Альме через тебя?

— Да… — тихо выдохнул Свин, которого трясла мелкая дрожь.

— До общей кассы доходит не всё, так?

— Так…

И я сразу перешёл к делу.

— Где учётные книги?