Путь хеджера. Заработай или умри

– Да, я очень этого хочу. Здесь у меня нет будущего – только горькое прошлое. Я должен уехать из Гринвича. Мой дом стал похож на дом с привидениями. Я мог бы вложить оставшиеся деньги, все семь миллионов, в безналоговые облигации под 5 процентов, получать 350 тысяч долларов годового дохода, не облагаемого налогом, и жить нормальной, здоровой жизнью, в которой нет никакого рынка. Я мог бы спокойно спать по ночам и, пачкая руки, возделывать землю. Джош однажды процитировал мне строчку из стихотворения Роберта Фроста: «Земля уже принадлежала нам, а мы ей нет». Так вот, я должен сделать эту землю своей. Это единственное, что у меня осталось. Фондовый рынок, Гринвич, эта жизнь – все это больше не мое.

– Возделывать землю? А ты не будешь скучать по инвестированию? По сложным интеллектуальным задачам, стремительному темпу жизни, экстазу победы, активной деятельности? Рынок, наша игра – вот что было смыслом твоей жизни на протяжении пятнадцати лет. Сможешь ли ты просто отказаться от всего этого и уйти навсегда?

– Моя жизнь превратилась в руины. Игра, рынок, модель – все, что мы когда-то называли нашим делом, теперь терзает и мучит меня, а я терзаю людей, которых люблю. Сейчас наша игра приносит больше боли, чем радости. Меня преследуют ужасные ночные кошмары и сомнения. Нужно покончить со всем этим, пока я не погиб сам.

– Но ведь если ты пару лет не будешь заниматься инвестиционным бизнесом, то уже не сможешь вернуться. Твои знания и навыки устареют.

– Да, я знаю.

– А что Эмили? Она поедет в Вирджинию и разделит с тобой эту жизнь?

– Возможно.

– Знаешь, я бы поехала с тобой куда угодно, – нежно сказала она.

– Я знаю, – он наклонился и приблизил свои губы к ее уху. – Я люблю тебя. Я знаю: ты поехала бы со мной. Ты моя родственная душа.

Медленно отстранившись, он продолжил:

– Но Вирджиния – не Нью-Йорк. Кроме того, есть еще и мои сыновья. Если я расстанусь с Эмили, она заберет их, а я не вынесу разлуки. И потом, чем бы ты занималась в Биг-Неке? Не думаю, что ты была бы там счастлива.

– Я могла бы преподавать экономику в средней школе. Дом – там, где твое сердце.

Джо тяжело вздохнул.

– Это же Биг-Нек, штат Вирджиния. Ты могла бы преподавать там разве что домоводство.

– У меня все будет хорошо. Я хочу разделить с тобой твою жизнь. Как я уже сказала, дом – там, где твое сердце.

Джоан отвернулась от него, и весенний свет, упавший на ее лицо, позолотил ее кожу. Джо знал, что у Джоан зеленые глаза, но в этом свете не мог понять, какого они цвета, такими темными они казались. Он видел, как тяжело поникли и сжались ее плечи, как она пытается сдержать слезы. Но ему было нечего сказать.

Туман рассеялся. Земля продолжала движение по своей орбите, по которой она вращается уже целую вечность, а эти двое сидели, всматриваясь в необъятные просторы сияющих глубин голубого неба. Ужасная пустота поглощала их. Бездна…

Тем временем жестокий фондовый рынок продолжал расти, безжалостно демонстрируя им свое презрение.

Эпилог

На следующей неделе Джоан приняла предложение о работе в качестве помощника руководителя аналитического отдела инвестиционной компании Alliance. Это интересная работа – Джоан нравится работать с молодыми аналитиками. Компания Alliance пережила трудные времена, но база ее активов истощилась. Джоан получает только заработную плату и совсем небольшие бонусы.

На протяжении первых нескольких месяцев после расставания Джоан и Джо постоянно думали и волновались друг о друге. Они разговаривали по телефону почти каждый день. Но оба знали, что встреча нарушит их душевное спокойствие. Впрочем, со временем у них находилось все меньше общих тем для беседы, поскольку каждый теперь жил своей жизнью. Они стали реже звонить друг другу, а затем делали это только ради приличия. Джоан встречается сейчас с портфельным управляющим из Alliance, он немного старше ее; но в этих отношениях нет инвестиционного накала и страсти, которую она испытывала к Джо. Она все время думает о том, что с ней будет дальше.

Джо ушел в тот день из офиса ВА и больше никогда туда не возвращался. Первые несколько месяцев он чувствовал физическую усталость и деморализованность. Поначалу он разрывался между стремлением остаться в инвестиционном бизнесе и желанием присоединиться к Джошу в Биг-Неке. Его по-прежнему угнетало, что он упустил мощный подъем рынка, произошедший весной.

В последовавшие за всеми этими событиями месяцы Джо, к большому своему огорчению, не получил ни одного серьезного предложения о работе. Поначалу он занимал себя общением с детьми, играл в гольф, ходил в тренажерный зал и смотрел канал Bloomberg. Со временем такое бесцельное шатание по Гринвичу начало расстраивать и угнетать его. Многие люди в городе оказались в таком же печальном положении, но это не утешало. Эти заблудшие души, болтавшие о гольфе и пытавшиеся заполнить свободное время бессмысленными занятиями, смахивали на инвалидов.