Путь Хранителя. Том 3

Я терпеливо молчал, дав Костику выбросить из себя хотя бы часть бушующей внутри боли. Дождавшись, когда Адлерберг сделает паузу, я уверенно сказал:

— Это был не я.

Костя истерически засмеялся и закатил глаза. Из глубины души донесся внезапный эмоциональный порыв. Я поддался ему и шагнул вперед, обняв дрожащего от бессилия, боли и ярости Адлерберга.

— Это был не я, Костя, — повторил я и медленно отстранился, вытянув в руке раскрытый документ Арсения с пульсирующей императорской печатью, — Клянусь своей жизнью, родом и честью моих предков, что я, Жуков Марк Игоревич ни словом ни делом не вредил ни Анне фон Бриммер, ни кому либо из погибших в этом поместье.

Костя Адлерберг уже устал удивляться происходящему и когда я закончил говорить, он ужасающе серьезным тоном спросил:

— Кто?

— Коновницын, — тут же ответил я и закрыл документ.

Глава 32

Немалых усилий мне стоило так открыто назвать фамилию виновного по моему мнению боярина.

С печатью Романовых шутки плохи и, если бы императорская техника уловила в моих словах хоть намек на неуверенность в своей правоте, пощады бы не было. Риск присутствовал, и риск немалый. Но только таким образом я мог окончательно убедить Костика в своей невиновности.

Никаких доводов и доказательств бы не хватило, чтобы преодолеть то стенку скепсиса, ярости и недоверия, которую выстроил передо мной Костя.

Род Романовых не располагает традиционными боевыми техниками, но непрямых способов убийства в их арсенале более чем достаточно. Справедливость, честь и порядочность всегда стояли во главе угла царского рода.

Но гнилая человеческая натура, хитрость жадность и алчность всегда найдут способ обойти любое препятствие. Так и боярский совет, год за годом выскребал власть из рук Романовых под лозунгами «Власть народу» и «Свободы самовыражения». В итоге вся прогнившая насквозь мразь, являющаяся раковой опухолью нашей империи, умело спряталась от возмездия за бюрократией и законодательством.

Романовы сами не заметили, как утратили контроль над ситуацией, оказавшись ограниченными со всех сторон. И теперь им ничего не остается, кроме как биться с внутренним врагом по его правилам.

— Почему ты так уверен? — тихо спросил Костя, нервно перебирая пальцами.

Императорская печать не атаковала меня при упоминании Коновницына, но это значило лишь то, что я уверен в своих словах. Техника Романовых не способна знать истину, она реагирует на веру того, кто произносит слова. Как безотказный детектор лжи.

— Не здесь, — коротко ответил я.

Костя понял все без лишних слов и сдержанно кивнул. После чего подозвал своего жилистого начальника службы безопасности, передав ему порцию новых команд.

Мы с Варварой терпеливо ждали, пока Князь закончит. Я стоял спокойно, пытаясь понять, что говорит Костя по реакции его потоков, а Богданова бурчала ругательства и пыталась вырвать свою талию из моего захвата, но безуспешно.

Розовые потоки Варвары взрывались вспышками, а уровень ее доверия к Косте упал в тот же миг, как после принятых в светском обществе высокопарных фраз он перешел на открытый мат. Отпускать Богданову в таком состоянии от себя было опасно, и я еще крепче прижал ее к себе.

Тепло ее разгоряченного тела обжигало, запах элитного парфюма с примесью дурманящих соблазняющих техник стремился проникнуть в мозг, а взъерошенные розовые кончики волос щекотали шею.

Костя оставил нас без внимания на целую минуту, которая в полуобъятиях недовольной мирным оборотом переговоров Варварой выдалась не самой спокойной. Богданова была не глупа и пыталась донести до меня свою точку зрения молча, ведь любой, даже самый тихий звук будет зафиксирован ратниками Адлербергов.

Варвара, конечно, могла наплевать на мое мнение и устроить скандал, как и планировала, заставив Костю пойти на уступки. В этом и была цель всего спектакля. Вогнать Князя в самую яму и пригрозить ему расправой.

И имела на это полное право. Атака официального представителя императорского дома страшное преступление, которое при определенных обстоятельствах может стоить Костику и княжеского трона, и жизни.

— Варвара Михайловна, Марк Игоревич, прошу за мной, — вновь натянув маску Князя вежливо проговорил Костя и указал рукой в сторону маленького строения в углу усадьбы.

Тот самый личный домик Кости, где я оставил Елену Скрябину.

— Брось свои выканья и отчества, Константин, — фамильярно фыркнула Варвара, окончательно уверившись в своем полном иммунитете, — я видела твое настоящее лицо.

— Боюсь, что не видела, но как пожелает гостья, — грустно усмехнулся Адлерберг, — тогда называй меня Костя. Сегодня разрешаю.

Оборачиваться не потребовалось, я и так почувствовал, как окружающее нас до этого кольцо оцепления начало рассасываться. Даже до домика мы шли только втроем без какого-либо сопровождения.

Ратники и верхушка охраны с недовольными рожами проводили нас взглядом и начали перегруппировку по позициям для охраны усадьбы. Исходящая в мой адрес угроза исчезла окончательно.

Статус гостя успешно получен. Теперь можно и поговорить.