Путь кинжалов

Вне себя от гнева, Грендаль скрутила сеть так туго, что едва не поранила их, хотя в том не было ни малейшей нужды. Обе взирали на нее с обожанием, широко раскрытыми, раболепными глазами. Она овладела ими полностью, и, прикажи сейчас им перерезать себе глотки, исполнения не пришлось бы дожидаться долго. Могидин больше не обнимала Источник. Слуги у дверей, разумеется, так и не шелохнулись.

– Сейчас, – выговорила Грендаль на одном дыхании, – вы ответите на все мои вопросы.

Вопросов у нее было хоть отбавляй – и кто такой Моридин, если он существует, и откуда взялась Синдани, но прежде всего ее волновало другое:

– Чего ты хотела этим добиться, Могидин? Я ведь могу завязать на тебе эту сеть, и ты заплатишь за свою игру служением мне!

– Нет, пожалуйста! – взмолилась Могидин, заламывая руки. – Ты убьешь нас, обречешь на окончательную смерть! Прошу тебя, ты должна служить Ни’блису. Мы пришли только за этим. Чтобы обратить тебя к служению Моридину.

Синдани молчала, но ее лицо превратилось в бледную маску ужаса, а грудь вздымалась так, словно она задыхалась.

От неожиданной растерянности – лгать Могидин не могла, но сказанное ею звучало полной бессмыслицей – Грендаль открыла рот. И в этот миг Истинный Источник исчез. Единая Сила вытекла из нее, и комнату поглотил мрак. Испуганные птицы подняли крик и забили крыльями о бамбуковые прутья клетки.

Позади Грендаль послышался голос, похожий на звук рассыпающегося в пыль камня:

– Великий повелитель знал, что ты не послушаешь их, Грендаль. Но время, когда ты служила самой себе, миновало.

В воздухе возник шар из… неведомо чего. Непроницаемо черный, он тем не менее наполнял комнату серебристым светом. Странным светом, не отражавшимся в потускневших зеркалах. Птицы смолкли, онемев от ужаса.

Грендаль в изумлении воззрилась на говорившего – бледного, безглазого мурддраала в одеянии еще более черном, чем диковинный шар, мурддраала, превосходившего ростом всех, виденных ею прежде. Почему она не ощущает Источник? Это невозможно, если только не… Откуда еще мог появиться сгусток светящейся черноты, как не оттуда? Никогда прежде она не испытывала ужаса перед взглядом мурддраала – во всяком случае такого ужаса, какой свойствен обычным людям, – но на сей раз ладони невольно поднялись, и лишь усилием воли ей удалось не позволить себе закрыть лицо. А бросив взгляд в сторону Могидин и Синдани, она содрогнулась. Обе женщины стояли в той же позе, что и ее слуги: коленопреклоненные, с лицами, прижатыми к полу.

– Ты посланник Великого повелителя?

Во рту пересохло, но голос прозвучал твердо. До сих пор ей не приходилось слышать, чтобы Великий повелитель передавал послания через мурддраалов, однако… Могидин слыла отчаянной трусихой, но тем не менее оставалась одной из Избранных. И при этом пресмыкалась перед мурддраалом так же, как и ее спутница. Грендаль поймала себя на мысли, что предпочла бы быть в не столь откровенном платье. Вздор, нелепость… Всем известно, как обходятся мурддраалы с женщинами, но ведь она же одна из… Взор ее вновь обратился к Могидин.

Мурддраал проскользнул мимо коленопреклоненной женщины, не удостоив ее и взгляда, и его длинный, свисавший с плеч черный плащ даже не шелохнулся. Агинор – припомнилось Грендаль – считал, что эти твари пребывают в реальном мире не в той степени, как иные живые существа. «Несколько в иной фазе времени и пространства», – говорил он, хоть и не разъяснял, что под этим подразумевает.

– Я – Шайдар Харан. – Остановившись над ее слугами, мурддраал схватил обоих за загривки и сжал пальцы. Хрустнули позвонки. Юноша дернулся и обмяк, девушка просто рухнула на пол замертво. Самые красивые, любимейшие из ее питомцев!.. – Когда говорю я, моими устами вещает Великий повелитель Тьмы. Я его длань, простертая в этот мир, Грендаль, – продолжил мурддраал, выпрямившись над трупами. – Представ предо мною, ты предстаешь перед ним.

Грендаль приняла решение – быстрое, но вполне обдуманное. Она испытывала страх – чувство, которое более привыкла внушать другим, но с которым тем не менее умела справляться. Пусть ей не случалось водить в бой войска, она была знакома с опасностью и понимала, что столкнулась с нешуточной угрозой. Могидин и Синдани не отрывали лиц от пола, и Могидин заметно дрожала. Это заставило Грендаль поверить мурддраалу – кем бы он ни был. Как она и опасалась, Великий повелитель явно принимал непосредственное участие в происходящем. А если бы он прознал об интригах, которые плели они с Саммаэлем… Он бы уже принял меры; держать пари на то, что он не знает, сейчас было бы глупо.

– Каково будет твое повеление? – спросила она, вернув голосу былую силу и грациозно опустившись перед мурддраалом на колени. Уступить неизбежному не значит струсить. Не склониться перед Великим повелителем – значит быть сломленным – или разорванным на части. – Должно ли мне именовать тебя Великим господином, или ты предпочтешь иной титул? Если ты говоришь от имени Великого повелителя, я могу обращаться к тебе именно так.