Путь кинжалов

Сине лихорадочно принялась размышлять, что могло заставить эту четверку спуститься столь глубоко в недра острова Тар Валон. Что их объединяет? Их Айя – все Айя – и вправду готовы вцепиться в глотки одна другой. Все четверо были наказаны Элайдой. Кому из Восседающих понравится наказание тяжелым трудом, особенно когда всем известно, за что именно они моют пол или скребут котлы, но вряд ли дело в этом. Что еще? Все не из знатных семей. Саэрин и Юкири – дочери содержателей гостиниц, Талене – крестьянка, а у Дозин отец торговал ножами. Саэрин сперва обучали Дочери Молчания, из них она одна добилась шали. Ерунда какая-то. Внезапно ее будто ударило, и в горле у нее пересохло. Саэрин, которая часто едва сдерживает свой нрав. Дозин, которая послушницей трижды убегала, хотя всего лишь раз добралась до мостов. Талене, которую наказывали, возможно, чаще и больше, чем любую другую послушницу за всю историю Башни. Юкири, которая, если ей хотелось идти другим путем, всегда последней соглашалась с Серыми сестрами, и, кстати, последняя, кто присоединился к согласию Совета. В некотором роде все четверо – бунтарки, и каждая претерпела немало унижений от Элайды. Могли ли они решить, что допустили ошибку, поддержав решение о низложении Суан и возведении на Престол Амерлин Элайды? Могли они прознать про Зеру и остальных? А если так, что намерены делать?

Мысленно Сине приготовилась сплести саидар, хотя и не питала надежд на бегство. Певара по силе была ровней Саэрин и Юкири, но сама Сине слабее любой, кроме Дозин. Она приготовилась, но Талене шагнула вперед, и все логические построения Белой Восседающей разлетелись вдребезги.

– Юкири заметила, как вы вдвоем прошмыгнули сюда, и мы хотим знать почему. – В удивительно глубоком голосе Талене, несмотря на ледяное выражение лица, чувствовалась горячность. – Неужели главы ваших Айя поручили вам тайные переговоры? На людях главы Айя рычат одна на другую, но, видно, в тихих уголках ведут беседы. Совет вправе знать, что они замышляют.

– Ой, да ладно, Талене. – Голос Юкири, как всегда, удивлял даже больше, чем голос Зеленой сестры. В темно-серебристом шелке с желтовато-белыми кружевами Юкири походила на миниатюрную королеву, но говорила она как среднего достатка поселянка. Серая сестра утверждала, что подобный контраст не раз помогал в переговорах. Она улыбнулась Сине и Певаре: так улыбается монарх, не уверенный, насколько милостивым ему следует быть сегодня. – Видела, как вы вынюхиваете, точно хорьки у курятника, – сказала Юкири, – но язык прикусила. Помнится, вы ведь подружками были, да и кому какое дело? Вот я и помалкивала, пока Талене не разоралась, мол, кто там по углам прячется. Ну, я и сама видела, как кое-кто по углам шепчется. Вот и заподозрила, а не возглавляет ли кто из тех женщин свои Айя, так что... Иногда дважды два – четыре, а иногда такая путаница выходит... А теперь рассказывайте. Совет имеет право знать.

– Пока не расскажете, мы не уйдем, – с еще большим жаром вмешалась Талене.

Певара фыркнула и сложила руки на груди.

– Допустим, глава моей Айя мне что-то сказала, но я не вижу причины, с чего бы передавать вам ее слова. То, что мы с Сине обсуждаем, не имеет никакого отношения к Красным или Белым. Шпионьте где-нибудь в другом месте. – Но саидар Певара не отпустила. Как и Сине.

– Проклятие, все бесполезно! Так и знала, – пробурчала от двери Дозин. – И почему я поддалась на ваши уговоры?.. Хорошо, что больше никто не знает, иначе нашими тупыми рожами будет любоваться вся Башня. – Порой она говорила как несносный мальчишка, которому за излишне вольный язык стоит вымыть рот с мылом.

Сине встала бы и ушла, если б не боялась, что колени ее подведут. Певара уже поднялась и нетерпеливо приподняла бровь, глядя на сестер, стоящих между нею и дверью.

Саэрин по-прежнему играла со своим ножом и вопросительно смотрела на двух Восседающих.

Вдруг она скользнула вперед и с быстротой, заставившей Сине ахнуть, сунула руку вниз. Сине попыталась все же спрятать Клятвенный Жезл, но кончилось дело тем, что Саэрин держала Жезл одной рукой на уровне талии, а Сине вцепилась в другой его конец, заодно прихватив в горсть и юбки.

– Головоломка, – сказала Саэрин. – Мне нравятся головоломки.

Сине отпустила Жезл и принялась поправлять платье; больше ничего не оставалось.

Появление Жезла мгновенно породило гомон – все заговорили чуть ли не разом.

– Кровь и огонь, – прорычала Дозин. – Вы что, спустились сюда кого-то в сестры возводить?

– Оставь их, Саэрин, – засмеялась Юкири. – Что бы они тут ни задумали, это их дело.

Перекрывая гомон, Талене рявкнула:

– Но зачем они шныряли повсюду – и вместе! – если тут не замешаны главы Айя?

Саэрин махнула рукой, и через миг наступила тишина. Все присутствующие были Восседающими, но в Совете она имела право говорить первой, да и сорок лет на таком посту со счетов не сбросишь.