Путь кинжалов

Гадая, встать ему со стула или все же остаться сидеть, Перрин поставил свою чашу на маленький столик и предложил жене продолжить разговор с Аллиандре.

– Если кто и сумеет объяснить все как надо, так это ты, – сказал он.

Фэйли одарила мужа довольной улыбкой, но поддержать разговор и не подумала.

Внезапно Аллиандре не глядя, словно ожидая, что там окажется поднос, отставила свою чашу в сторону. Поднос там и оказался, но лишь в последний момент, и с трудом поспевшая Майгдин что-то тихонько буркнула. Перрин надеялся, что Фэйли этого не заметит: она не выносила, когда слуги вели себя подобным образом. Он стал подниматься навстречу шагнувшей к нему королеве, но та, к величайшему его изумлению, приблизившись, грациозно опустилась перед ним на колени и взяла его руки в свои. Прежде чем Перрин успел понять, что, собственно, происходит, Аллиандре свела вместе тыльные стороны своих ладоней, так что те оказались между ладонями Перрина. При этом сжимала она его руки крепко; он сомневался, что сумеет высвободиться, не причинив ей боли.

– Во имя Света, – твердо произнесла королева, – я, Аллиандре Марита Кигарин, присягаю в служении Перрину Айбара, лорду Двуречья, отныне и навеки, пока он не осободит меня по собственной воле. Свои земли и свой трон я передаю в его руки, порукой чему моя клятва.

В шатре воцарилась тишина, нарушенная изумленным восклицанием Галленне и глухим стуком – это ударилась о ковер выпавшая из его рук чаша.

Затем Перрин услышал шепот Фэйли, такой тихий, что никто другой не мог разобрать ее слов.

– Во имя Света я, Перрин Айбара, принимаю обет верности Аллиандре Мариты Кигарин и обещаю ей и ее подданным покровительство и защиту и в войне, и в ненастье, и в любых невзгодах, какие может принести время. Земли и трон Гэалдана я передаю ей как своему преданному вассалу. Во имя Света я...

Должно быть, именно такие слова надлежало произносить при принятии вассальной присяги по обычаю Салдэйи. Благодарение Свету, Фэйли была слишком сосредоточена на подсказке, чтобы заметить, что Берелейн рьяно кивает головой, явно пытаясь внушить Перрину то же самое. Обе выглядели так, словно ожидали случившегося. А вот Анноура застыла с раскрытым ртом и казалась ошарашенной, будто рыба, обнаружившая, что вода вокруг исчезла.

– Почему? – мягко спросил Перрин, не обращая внимания ни на раздраженное шипение Фэйли, ни на недовольное хмыканье Берелейн. Чтоб мне сгореть! – думал он. – Я кузнец, простой кузнец! Никто не присягает в верности кузнецам! А королевы, королевы вообще никому не присягают. – Мне говорили, что я та’верен; наверное, все дело в этом. Может, вы передумаете?

– Я надеюсь, что вы та’верен, милорд, – невесело рассмеялась Аллиандре и сжала его руки крепче прежнего. – Надеюсь всем сердцем, ибо боюсь, ничто иное не сможет спасти Гэалдан. Я пришла к такому решению, как только узнала от Первой Майена, что вы здесь, а наша встреча лишь подтвердила верность моего шага. Гэалдану нужна защита, и если я не в силах обеспечить ее, долг повелевает мне обратиться за покровительством. Вы можете защитить страну, милорд, вы и Лорд Дракон Возрожденный, да благословит Свет его имя. Наверное, мне следовало бы напрямую принести обет ему, но вы его человек. Присягая вам, я присягаю и Лорду Дракону. – Глубоко вздохнув, она вымолвила еще одно слово: – Пожалуйста.

От нее исходил запах отчаяния, а глаза выдавали страх.

Перрин помедлил. Это было именно то, чего добивался Ранд, даже больше, но ведь он простой кузнец! И мог ли он считаться кузнецом, после того как совершит подобную церемонию? Аллиандре умоляюще смотрела на него. Интересно, а сам на себя та’верен действует?

– Во имя Света, я, Перрин Айбара, принимаю обет... – Горло пересохло до хрипоты, прежде чем он закончил повторять нашептываемую Фэйли фразу. Остановиться бы, подумать – но было уже поздно.

Со вздохом облегчения Аллиандре поцеловала его руки. Подобного стыда Перрин не испытывал никогда в жизни. Поспешно встав, он осторожно поднял королеву на ноги и тут понял, что решительно не представляет, как поступать дальше. Горделиво сияющая Фэйли больше не шептала никаких подсказок. Запах Берелейн говорил об облегчении, да и выглядела она так, словно ее только что вытащили из огня.

Перрин не сомневался, что сейчас заговорит Анноура – у Айз Седай всегда есть что сказать, был бы повод вмешаться в чужие дела, – но Серая сестра молча протянула Майгдин опустевшую чашу. Анноура таращилась на него с ничего не выражающим лицом. Майгдин делала то же самое, да так засмотрелась, что пунш перелился через край, на запястье Айз Седай. Та посмотрела на чашу с удивлением, словно вовсе о ней забыла. Фэйли нахмурилась. Лини нахмурилась еще строже, и Майгдин, схватив полотенце, бросилась вытирать Айз Седай руку, что-то бормоча под нос. Услышь Фэйли это бормотание, она пришла бы в ярость.

Перрину казалось, что он и так сказал больше чем надо, однако Аллиандре тревожно облизывала губы. Она ждала чего-то большего, но чего?