Путь ко спасению. Письма о христианской жизни. Поучения.

аа) с одной стороны, суть внутренние сокровенные чувства и расположения, не по временам только являющиеся, но постоянно пребывающие в сердце и составляющие его всегдашнее настроение. Основание их он выносит из первой победы, когда главные усилия и стремления его во время брани, увенчанные успехом, освящаются потом в таинствах Святой Церкви и укрепляются благодатию в сердце, как награда за победу. Вследствие сего у него есть большая часть из тех орудий, в кои облекает воина апостол Павел, или, лучше, они есть и все, но только в зародыше, в первом, так сказать, очертании. Так он уже стоит: наклонность к чувственному, многозаботливость, упование земное не бременят его: мысль, чувство и всю деятельность свою он направляет теперь к горнему, духовному, единому. Есть у него броня, сложенная если еще не из совершенной правды, то, по крайней мере, из благодатного основания всех праведных дел — ненависти ко греху и ревностного желания даже принуждать себя к добру. Есть обувь — это его готовность, не жалея себя, даже с жаждою страданий, идти путем правды, не возвращаясь, не останавливаясь и не уклоняясь. Есть шлем — это живое упование на помощь благодати и несомненная надежда, что еще и здесь ему будет наконец легко желать и делать добро. Другие орудия, также существенно необходимые для успеха в духовной брани, он должен еще приобресть и большею частию отнять у врагов помощию тех орудий, какие есть. Так, он должен опоясать чресла помышлений — стяжать немечтательный ум и способность судить не по видимостям, а между тем его ум каждую минуту порывается к развлечению, а чувства или, лучше, прежний взгляд на вещи — сильно преграждают путь к уразумению того, что значат вещи сами по себе. Только напряженным противлением себе и долгим терпеливым опытом может он стяжать себе препоясание помышлений. Он должен иметь щит веры — полную совокупность нравственных убеждений (догматические убеждения составляют веру, которая действует по преимуществу в первой общей брани) и особенно противоубеждений. Каждая страсть, каждая наклонность в основании своем имеет известное убеждение, которое прикрывает их от взора совести и холодного размышления или, лучше, которым сердце усыпляет совесть и обманывает рассудок. Например, в основании гнева всегда лежит мысль, что другой намеренно досаждает нам; в основании тщеславия — что все заняты нами; гордости — что мы лучше всех и прочее. Такие убеждения лежат глубоко в сердце и составляют его сокровеннейшие чувства. Пока они есть в сердце, до тех пор нельзя быть свободным от страстей и наклонностей, нельзя побеждать их: надобно связать их, преградить им исход из сердца, совсем искоренить их. А этого иначе нельзя достигнуть, как противоубеждениями и противочувствиями. Так, для укрощения гнева и оскорблений надобно возродить убеждение: сам во всем виновен, ты стоишь всякого презрения и поношения; против тщеславия: никто на тебя не смотрит; против гордости: нет твари, презреннее тебя и прочее. Такие убеждения и чувства действительно суть самый крепкий щит, который стоит только противопоставить возникающей страсти, и она утихнет: ибо потеряет опору в сердце. Основание сих убеждений положено и прежде — в желании и некотором предначатке способности доходить до убеждений в духовном: но раскрытие их в таком виде, с таким частным применением принадлежит особенному труду — внимательному чтению описания чужих опытов и строгому наблюдению над собою. Особенную силу и крепость получают сии убеждения, когда сражающийся имеет для них готовое основание из Священного Писания. Слова Божии, запрещающие или повелевающие что, имеют чрезвычайно сильное влияние на душу, работающую Господу. По существенной, сокрытой в них силе и по некоему сродству с внутренним настроением души, они приводят ее в особенное состояние воодушевления, изъемлющего сердце из обыкновенной связи с предметами. В этом отношении слово Божие действительно есть меч, пресекающий всякое общение между сражающимся и тем, что вооружается против него, отделяющий его от всего и уединяющий. Кто имеет сей меч, тот или совсем не подпустит к себе врагов, или с первого раза поразит их во главу, если кто дерзнет приблизиться. Но и сей меч надобно стяжать: ибо грешник прежде не знал, даже не хотел знать слова Божия, а решившись поправиться, он возымел только охоту, или даже только намерение изучать его, положил только основание, на котором с терпением надобно еще назидать. Есть в нем твердое основание и последнему орудию — молитве в его искренней преданности Богу Спасителю и водительству благодати, надежде на Бога и безнадежности на себя: но держать себя в постоянно молитвенном расположении духа — это требует великих трудов и сильного напряжения мыслей и чувства.