Путь ко спасению. Письма о христианской жизни. Поучения.

В силу сей всеобъемлющей общегодности к пробуждению грешников Слово Божие на земле ходит и до слуха нашего доходит многообразно. Оно неумолчно слышится в храмах, на всяком богослужении, и вне храмов, во всяком чине церковном; оно в пениях и песнях церковных; оно в проповедях отеческих и во всякой душеполезной книге; оно в душеспасительных беседах и ходячих изречениях назидательных; оно в школах, картинах и всяком видимом предмете, представляющем духовные истины. Судя по сему, мы объяты Словом Божиим, оглашаемся им со всех сторон. Отовсюду идут к нам гласы трубные на разорение твердынь греха, как стен иерихонских. Во всех сих видах своих Слово Божие уже показало и постоянно показывает свою победоносную над сердцем человеческим силу. Надлежит только заботиться, чтоб пути, коими расходится Слово Божие, были хранимы и непресекаемы, чтобы не умолкала проповедь искренняя, чтобы богослужение совершалось по чину и в назидание, чтобы иконописание было здраво и свято, пение трезвенно, просто и благоговейно. Исполнение сего лежит на служителях алтарей. Они потому суть в руках Промысла Божия самые необходимые и самые могущественные орудия к обращению грешников. Надобно им сознать сие и не молчать не только в храмах, но и в домах, всяким случаем пользуясь — то изобразить в слове мир Божий, то раскрыть обольщения нашего духа призраками душевно-телесности.1

Обыкновенный порядок стяжания дара возбудительной благодати

Замечено уже было, что в разнообразии действий благодатных возбуждений особенного достоин замечания тот образ действия ее, какой употребляет она в отношении к грешнику, уже испытавшему сии возбуждения и опять отпавшему в грех решительным падением в обычные свои смертные грехи. Чем чаще повторяются сии отпадения, тем слабее становится возбуждение, потому что к нему сердце как бы привыкает, и оно переходит в ряд обычных явлений душевной жизни. Вместе с таким умалением оно из чувства энергического, каким характеризуется в настоящем своем виде, все более и более приближается к мысли и, наконец, переходит в одно простое помышление и воспоминание. Это помышление до поры до времени принимается с согласием, потом только терпится, хоть без неудовольствия, но холодно, без особого внимания; а затем уже становится докучливым, его спешат поскорее сбыть, и, наконец, от него чувствуют неприятность и отвращение; его уже не любят, а ненавидят, преследуют, гонят. Соответственно сему падает убеждение в необходимости лучшей духовной жизни; сначала необходимость сия представляется только вероятною, далее закрывается сомнениями в виде вопросов о разных сторонах своих, еще далее ненужность и излишность ее становится более чем вероятною; наконец, внутри полагается решение: «Живи, как живется, и так можно прожить; все другое — излишние хлопоты». Здесь человек приходит в глубину зол и нерадит — состояние, сходное с состоянием и того, кто ни однажды не принимал возбуждения.