Путь конкистадора

Испанец оглядел комнату. Он впервые был в кожаном шатре. Круг метров пять в диаметре. В центре круга горел костер, и дым устремлялся прямо к вершине конуса. Напротив входа лежала стопка шкур, которая, очевидно, служила постелью Койоту и его жене. По окружности размещались постели поменьше, на них спали дети. Еще было подобие кожаной занавески, тянувшейся по всему периметру помещения и поднимавшейся от пола приблизительно до пояса человека среднего роста, которая образовывала вертикальную стену. Гарсия догадался, что это полотнище защищает от сквозняков. И тут же понял еще одно его предназначение — чулан. Койот поднял край занавески и жестом предложил положить за нее седло. Испанец увидел множество сыромятных сумок, которые замечал каждый раз, когда племя трогалось в путь. Еще его осенило, что зимой здесь можно хранить припасы. Они будут гораздо меньше портиться в прохладе под внешней стеной жилища, защищенные от тепла помещения.

Ход его мыслей прервала Большая Нога, предложившая ему мясо. Гарсия прислонил копье к шесту и сел, скрестив ноги, на свою кипу шкур, чтобы поесть. Буря выла, дождь барабанил по шкурам шатра, и семейство Койота начало готовиться ко сну. Гарсия, благодарный за теплое укрытие и еду, начал приходить в себя.

Внезапно его пронзила беспокойная мысль. С такой изменчивой погодой, как в этой проклятой стране, и речи быть не может о путешествии. Даже при необычайно хорошей погоде, как сегодня днем, остается вероятность оказаться застигнутым бурей где-нибудь на равнине, что может иметь роковые последствия.

«Я уже и так в ловушке, — сказал он себе, осознав все. — Я — пленник обстоятельств вместе с этими вонючими дикарями. И мне придется провести здесь всю зиму».

Глава 10

Когда Гарсия справедливо заключил, что попал в затруднительное положение, оказалось, жизнь не так уж плоха. Буря была недолгой, почти весь снег растаял на солнце к следующему полудню. Люди суетились в лагере, готовясь к зимовке. Установилась теплая солнечная погода.

Молодой человек был очарован переменчивым характером прерии. Сам того не заметив, он многое узнал об общественном устройстве племени. Его приводило в восторг, как свободно и в то же время строго было организовано обучение мальчиков. Почти каждый день юноши упражнялись с оружием. Еще они соревновались в беге, прыжках, борьбе и плавании. Мышиный Рев или кто-нибудь из воинов всегда были рядом и наставляли их. Гарсия заметил, что, в отличие от его воспитания, наставник никогда не бил учеников. Их часто хвалили, иногда высмеивали, но физические наказания, кажется, отсутствовали вовсе.

Ученики Мышиного Рева, как узнал Гарсия, назывались Кроликами. Предполагалось, что к ним принадлежат все мальчики, хотя никто не загонял их туда насильно. Научившись охотиться, мальчик становился мужчиной. После успешной демонстрации умений юноша считался Охотником, пояснил Койот.

Девочки, как с удивлением узнал Гарсия, тоже относились к Кроликам. Правда, их образование касалось в основном навыков ведения хозяйства. И мальчики и девочки вместе учились танцевать, старик отбивал для них ритм на барабане и пел. Изредка девочки вместе с мальчиками упражнялись с луком и копьем или метали дубинки. Эти толстые, хорошо сбалансированные дубинки применяли для охоты на кроликов и иногда белок. Некоторые девочки удивительно хорошо стреляли из лука, а бегать наперегонки любили все дети. Вызов испытать, кто быстрее, незамедлительно принимался.

Почти все ребятишки плавали, как бобры. В теплые дни широкие чистые заводи медленно текущей реки были полны счастливо вопящих детей. Иногда к ним присоединялись взрослые. Это времяпрепровождение казалось таким заманчивым, что Гарсия тоже отважился искупаться в тихой заводи вверх по течению подальше от стоянки. Он был очень осторожен, потому что не умел плавать. По правде говоря, он вообще редко принимал ванну. А теперь обнаружил, что это занятие ему нравится.

«Дикари, — решил испанец, — соблюдают личную гигиену по крайней мере так же, как я».

Однако его по-прежнему шокировала грязь в лагере. Никто не прилагал никаких усилий, чтобы хотя бы убрать экскременты с дороги.

Почти каждый вечер они с Койотом беседовали в его жилище. Большая Нога и дети серьезно слушали, но никогда не вмешивались. Мужчины сидели на постелях из бизоньих шкур, откинувшись на сплетенные из ивовых прутьев спинки. Полулежачее положение было очень удобно.

Изредка «пускали дым». Первый раз, когда это произошло, Гарсия очень удивился. После ужина, когда вытянулись вечерние тени, Койот вышел из шатра.

— Слушайте меня, друзья, — прокричал он. — Приходите и курите!