Путь королей

— Тефт сказал, Сияющие придерживались одного важного правила. Оно состояло в запрете совершать ужасные вещи во имя великих целей. Но что я сегодня сделал? Убивал паршенди направо и налево, чтобы спасти алети. Как с этим быть? Они не невинны, как и мы. В нас нет ни капли невинности.

Сил промолчала.

— Если бы я не отправился спасать Далинара, — продолжил Каладин, — то позволил бы Садеасу совершить ужасное предательство. Позволил бы умереть тем, кого мог спасти. Меня бы тошнило от самого себя. А так я потерял троих хороших мостовиков, которые были в полушаге от свободы. Стоят ли жизни спасенных такой цены?

— У меня нет ответов.

— А у кого-нибудь они есть?

Позади раздались шаги. Сил повернулась:

— Он здесь.

Луна только что взошла. Далинар Холин, как выяснилось, был пунктуальным человеком.

Он подошел к Каладину. Под мышкой он нес какой-то узел; даже без осколочного доспеха его военная выправка бросалась в глаза. Вообще-то, без доспеха великий князь Холин выглядел еще внушительней. Мускулистая фигура указывала, что он не полагается на броню как на единственный источник силы, а аккуратно выглаженный мундир — на то, что этот человек понимал, как людей вдохновляет, когда их возглавляет безупречно выглядящий военачальник.

«Прочие выглядели столь же благородно», — подумал Каладин. Но кто смог бы отказаться от осколочного клинка просто ради того, чтобы сохранить лицо? А если так оно и было, в какой момент внешний лоск превращался во внутреннюю суть?

— Извини, что назначил встречу на столь поздний час, — сказал Далинар. — Знаю, день выдался долгий.

— Я бы вряд ли смог уснуть в любом случае.

Князь понимающе хмыкнул:

— О твоих людях позаботились?

— Да, и весьма хорошо. Благодарю.

Мостовикам отдали пустые казармы, их осмотрели лучшие военные лекари Далинара — причем раньше, чем светлоглазых офицеров. Остальные мостовики, не из Четвертого расчета, тотчас же безоговорочно признали Каладина своим командиром.

Далинар кивнул:

— Сколько из них, по-твоему, примут мое предложение о деньгах и свободе?

— Многие из других бригад согласятся. Но я готов спорить, что куда больше откажется. Мостовики не думали о бегстве или свободе, они не знают, что с ними делать. Что касается моего расчета… Ну, у меня такое чувство, что они будут упрямо делать то же, что и я сам. Если я останусь, и они останутся. Если я уйду, они уйдут.

Далинар кивнул:

— И как же ты поступишь?

— Еще не решил.

— Я говорил со своими офицерами. — Далинар поморщился. — С теми, кто выжил. Они сказали, ты командовал ими, распоряжался как светлоглазый. Мой сын все еще злится из-за того, какой… разговор между вами случился.

— И дурак бы увидел — ему до вас не добраться. Что касается офицеров, большинство были в шоке или выдохлись. Я просто их подбодрил.

— Я перед тобой в двойном долгу: за свою жизнь, а также за жизнь сына и моих людей.

— Вы выплатили этот долг.

— Нет. Я просто сделал все, что мог. — Он окинул Каладина взглядом, словно измеряя, оценивая. — Почему твой мостовой расчет пришел за нами? Почему, на самом деле?

— Почему вы отдали свой осколочный клинок?

Их взгляды ненадолго скрестились, потом Далинар кивнул:

— Разумно. У меня есть к тебе предложение. Мы с королем собираемся сделать кое-что очень, очень опасное. Это перевернет все военные лагеря.

— Поздравляю.

Далинар слабо улыбнулся:

— Почти вся моя личная стража перебита, а оставшихся я должен перевести в Королевскую гвардию. Я сейчас мало кому могу доверять. Мне нужен кто-то для защиты моей семьи. Я предлагаю эту работу тебе и твоим людям.

— Вы хотите нанять банду мостовиков в качестве ваших телохранителей?

— Лучших из лучших — да, — подтвердил Далинар. — Твой расчет. Тех, кого ты обучал. Остальных я хотел бы видеть солдатами в своей армии. Я слышал о том, как хорошо сражались твои люди. Ты тренировал их без ведома Садеаса, не переставая таскать мост. Мне интересно поглядеть, что из вас получится в подходящих условиях. — Далинар повернулся и посмотрел на север. В сторону лагеря Садеаса. — Мои войска поредели. Мне придется брать любого, кто захочет, но я стану подозревать каждого рекрута. Садеас постарается заслать в наш лагерь шпионов. И предателей. И убийц. Элокар думает, мы не продержимся и недели.

— Буреотец! — воскликнул Каладин. — Что вы замыслили?

— Я планирую покончить с их играми и знаю, что они поведут себя в точности как дети, у которых отобрали любимую игрушку.

— У этих детей есть армии и осколочные клинки.

— Увы.

— И вы хотите, чтобы я защищал вас от… этого?

— Да.

Никаких уверток. Все напрямую. Такой подход не мог не вызвать уважение.

— Я подготовлю Четвертый мост к тому, чтобы сделать из них личную гвардию, — принял решение Каладин. — Остальных обучу как роту копейщиков. Тем, кто пойдет в личную гвардию, будут платить соответственно. — Традиционно гвардеец светлоглазого получал в три раза больше по сравнению с обычным копейщиком.

— Разумеется.