Путь королей

Паршенди валились под размашистыми ударами осколочного клинка, кто-то падал в ущелье, кто-то спасался бегством. Остальные умирали, их глаза превращались в черные угли. Через несколько секунд отряд из пятидесяти лучников превратился в трупы.

Личная гвардия осколочника догнала его. Он повернулся – его доспех как будто сиял – и поднял клинок в приветственном салюте мостовикам. А потом бросился прочь.

– Это был он, – выдохнул Дрехи, вставая. – Далинар Холин. Дядя короля!

– Он нас спас! – воскликнул Лопен.

– Вот еще. – Моаш отряхнулся. – Он просто увидел группу беззащитных лучников и воспользовался шансом напасть. Светлоглазым на нас плевать. Верно, Каладин?

Каладин был не в силах оторвать взгляда от того места, где стояли лучники. Он мог все потерять в один момент.

– Каладин? – позвал Моаш.

– Ты прав. – Молодому мостовику казалось, он слышит себя со стороны. – Просто повезло.

Но почему же осколочник отсалютовал ему клинком?..

– С этого момента, – проговорил Каладин, – мы будем отходить после того, как солдаты перейдут мост. Паршенди раньше игнорировали нас после начала битвы, но это в прошлом. То, что я сегодня сделал… то, что мы скоро будем делать все… приведет их в ярость. От ярости они поглупеют, но также захотят нас убить. А пока что, Лейтен, Нарм, разыщите хорошие позиции для обзора и наблюдайте за полем боя. Я хочу знать, двинется ли хоть один паршенди к той расщелине. Я перевяжу раненого, и мы отойдем подальше отсюда.

Два разведчика убежали прочь, и Каладин опять обратил все внимание на человека с раной в плече.

Рядом присел Моаш:

– Атака против подготовленного врага, и ни одного потерянного моста, осколочник случайно пришел нам на помощь, и сам Садеас нас похвалил. Я почти поверил, что надо бы достать такую же повязку.

Каладин глянул на молитву. Она была в пятнах крови от пореза на руке, который исчезающий буресвет до конца не излечил.

– Посмотрим, удастся ли нам сбежать. – Каладин сделал последний стежок. – Это и будет настоящее испытание.

63 Страх

«Я хочу спать. Мне теперь известно, почему ты делаешь то, что делаешь, и я тебя за это ненавижу. Я буду молчать об истинах, что мне открылись».

Какашах, 1173, 142 секунды до смерти. Шинский моряк, брошенный командой, предположительно из-за того, что навлек на них невезение. Образец в значительной степени бесполезен.

– Видишь? – Лейтен перевернул кусок панциря, который держал в руках. – Если вырезать борозды здесь, по краю, то лезвие – или в нашем случае стрела – отлетит в противоположную сторону от лица. Не хотелось бы испортить твою мордашку.

Каладин улыбнулся и забрал кусок доспеха. Лейтен мастерски его обработал, проделал дырочки для кожаных ремней, которыми панцирь крепился к жилету. Ночью в ущелье было холодно и темно. Поскольку небо растворилось в ночи, казалось, что они в пещере. Лишь время от времени наверху вспыхивала какая-нибудь редкая звезда.

– Как скоро ты их закончишь? – спросил старшина Лейтена.

– Все пять? До утра, видимо. Сложнее всего было понять, как с ним работать. – Мостовик постучал по панцирю костяшками пальцев. – Удивительная штука. Почти такая же крепкая, как сталь, но весит вполовину меньше. Тяжело разрезать или разбить. Но если сверлить, то ничего сложного.

– Хорошо, потому что мне нужно не пять наборов. Мне нужно по одному на каждого.

Лейтен вскинул бровь.

– Раз уж они позволят нам носить доспехи, – добавил Каладин, – то каждый получит по одному. Кроме Шена, разумеется.

Матал согласился не посылать Шена на вылазки; паршун теперь на Каладина даже не смотрел.

Лейтен кивнул:

– Что ж, хорошо. Хотя стоило бы дать мне помощника.

– Можешь взять одного из раненых. Мы вынесем из ущелья столько панцирей, сколько найдем.

Его успех облегчил жизнь Четвертого моста. Каладин попросил, чтобы его людям дали больше времени на поиски панцирей, и Хашаль – другого выхода у нее не было – снизила мародерскую квоту. Она уже притворялась – довольно изящно, – будто доспехи были ее идеей, и игнорировала вопросы о том, как такое вообще можно было придумать. Но, встречаясь с ней взглядом, Каладин видел тревогу. Что еще учудит этот раб? Пока что она не пробовала его устранить. Он заработал для них слишком много похвал от Садеаса.

– Как ученик оружейника мог вообще угодить в мостовики? – спросил Каладин, когда Лейтен снова принялся за работу. Он был широкоплечим, крепким, с овальным лицом и светлыми волосами. – Ремесленниками обычно так не разбрасываются.

Лейтен пожал плечами:

– Когда ломается пластина в доспехе и светлоглазый получает стрелу в плечо, кому-то нужно отвечать. Сдается мне, у хозяина всегда имеется лишний ученик именно на такой случай.

– Ну что ж, его потеря – наше везение. Ты сохранишь нам жизнь.