Путь королевы

Следующее ее пробуждение было не в пример лучше предыдущего: она уже смогла открыть глаза и долго лежала, пытаясь собрать из отдельных цветовых пятен, которые беспрестанно плыли перед ее взором, картину того, что она все-таки видит. При этом приятный запах был все таким же сильным, как и в прошлый раз. Через какое-то время она разобралась, что мешает ей смотреть, — сумрак. Одно она поняла точно: она лежит в помещении на чем-то мягком — телу было тепло и приятно. Скорее всего, это какая-нибудь кровать, решила королева. Она посмотрела вокруг ночным зрением и различила, что находится в небольшой комнате с узкими запыленными зарешеченными окнами, мебели здесь было мало, зато вокруг стояло множество свечей и цветов. Это их чарующий аромат все время окутывал эльфийку, даже когда она была в беспамятстве. А еще королева была в комнате не одна. На низком табурете рядом с ее кроватью сидел молодой человек приятной наружности и смотрел на нее встревоженным взглядом. В его вишневых глазах читалось беспокойство и волнение. Он был одет в строгие черные одежды, черные густые волосы с красным отливом спадали на плечи, закрывая высокий воротник-стойку.

Чтобы приободрить его и показать, что чувствует себя уже лучше, Эйриэн улыбнулась. Незнакомец улыбнулся в ответ. Что-то в его улыбке насторожило девушку. Только вот что? Клыки слегка длинноваты, ну так это один из признаков весенних рас. У нее у самой они длиннее, чем у людей, и острее, чем у хоббитов. Она вгляделась еще внимательнее в улыбку молодого человека. Клыки могут быть длинными, но не настолько же! А еще вишневые глаза, черные одежды, красноватые волосы. Эльфийка скользнула взглядом вокруг себя и обнаружила, что ее кровать имеет довольно высокие бортики и странным образом сужается к ногам. Головоломка в одно мгновение собралась воедино. Королева резко поднялась с единственным желанием — убраться отсюда как можно дальше, попутно она схватилась рукой за шею, обнаружила, что та перевязана, и закричала от испуга. Неизвестно, что произошло бы дальше, но тут она вновь потеряла сознание.

Придя в себя, Эйриэн решила какое-то время полежать с закрытыми глазами и поразмышлять.

«И чего я переполошилась? — удивилась она сама себе. — Ужас какой! Вела себя, как необразованная суеверная старуха из какой-нибудь всеми богами забытой деревни на окраине мира. Как будто я вампира никогда в жизни не видела! Надо же, — задумалась эльфийка, — а ведь и впрямь никогда не видела. Он, наверное, бедный, не меньше меня испугался. Лежала себе, лежала бездыханная, недвижимая, а потом как вскочу и как заору. Стыдно-то как… И чего я орала? В гробу лежу. Может, ему гроб кровать заменяет. В принципе мне здесь тепло, уютно, не хуже, чем обычно. Тут вроде не сырой подвал — солнце через окна просвечивает. Цепью я к стене не прикована, значит, не пленница. Хотя в моем состоянии убежать далеко все равно не получится. Даже если и пленница, то почетная: вон цветов вокруг сколько — не для себя же он их принес. Хотя кто вампиров знает…

Горло перевязано. Ну кусал он меня или не кусал, это еще проверить надо, но было бы странно, если бы после раны, которую мне нанесла мантикора, он бы меня не перевязал. Опять же: кровь остановить надо, и чтобы всякая зараза в рану не попала. Тут все логично. Хотя про укусы все-таки стоит уточнить. Помню, мне Николо рассказывал, что именно у вампиров магия крови развита сильнее всего. Мало ли что он со мной сотворил, пока я без сознания валялась. И, в конце концов, надо же выяснить, кто он такой, где я и как здесь оказалась!»

После всех этих размышлений Эйриэн отважилась повторно открыть глаза.

Незнакомец все еще был рядом, только на этот раз выражение его лица было более испуганным. Королеве стало стыдно. Она попыталась исправить первое впечатление от знакомства в лучшую сторону и с трудом просипела, превозмогая адскую боль в горле:

— Привет.

Вампир бросился к ней. Первым желанием королевы было выскочить из гроба и со всех ног броситься куда глаза глядят, но она изо всех сил подавила в себе этот порыв.

— Ну наконец-то ты очнулась. Я уже думал, не выживешь. Ты только не говори, тебе еще рано говорить. Мантикора славно тебя отделала, была бы ты летней, я вряд ли смог бы тебя выходить. Я так переживал, что ты не придешь в себя.

Голос у молодого человека был до невозможности приятный, а забота и волнение — искренними. Природное эльфийское чутье невозможно было обмануть. Несмотря на все это, девушка подумала: «Угу, так переживал, что сразу в гроб положил. Так, наверное, на всякий случай, чтобы, если все-таки помру, лишний раз не напрягаться».

Хорошо, что говорить она еще не могла, и вампир этого не услышал.