Путь Короля. Том 1

Шеф задрожал. Менее всего он желал бы сейчас заглянуть в глаза королю Эдмунду. Разве можно позабыть, как король подошел к нему и просил его — бродягу, трэля, бездетного юнца — уйти и не мешать? И послушайся он его, англичане бы праздновали победу. А ему самому не пришлось бы испытать на себе всю полноту Иваровой ярости. Как ни туманен был его рассудок, но он не мог не запомнить насмешек своих мучителей насчет будущей расправы. И опять он вспомнил того олуха, который всего день назад показывал ему сидящих в загоне пленников и пугал его рассказами о том, как Ивар поступает с людьми, которые встали ему поперек дороги. А ведь он, Шеф, увел у него женщину. И не просто увел, а, уведя, познал; такой утраты и впрямь не воротишь. «Что они с ней сделали? — бесстрастно подумал он. — Вместе со мной ее в лагерь не потащили. Кто-то забрал ее и увел…» Но сейчас он не мог бередить себе душу раздумьями о ее судьбе. Чересчур уж много волнений внушала ему его собственная. К страху смерти, к позору предательства примешивался ужас перед Иваром. «Если б только можно было умереть от простуды, — снова и снова думал Шеф в течение этой ночи, — если б только умереть в эту ночь…» Он не хотел увидеть утро.

Мощный пинок в спину носком сапога вывел его из оцепенения. Занимался рассвет. Шеф медленно приподнялся, чувствуя в эту минуту один лишь черствый, разбухший, прилипший к гортани язык. В загоне вовсю орудовали стражники: они перерезали веревки и стаскивали в одну кучу тела. Кажется, этой ночью кому-то повезло больше, чем ему. Однако прямо перед ним сидел на корточках кто-то маленький, щуплый, в грязной заляпанной рубахе. Человечек с желтоватым лицом, изборожденным горестными складками. Это — Ханд, и он принес глиняный кувшин с водой! Еще с полминуты Шеф не в состоянии ни о чем думать, а Ханд осторожно, с мучительной расстановкой, орошает его гортань и желудок. Лишь ощутив блаженную полноту под грудной косточкой, познав великую роскошь подтолкнуть избыток влаги к зубам и отрыгнуть его, Шеф догадался, что Ханд пытается с ним заговорить.

— Шеф, Шеф, услышь меня наконец! Мы должны с тобой кое-что выяснять. Где сейчас Годива?

— Не знаю. Я ее вывел отсюда. Потом, наверное, кто-то на нее наложил лапы. Но меня они взяли еще раньше, так что я ничего поделать не мог.

— Как ты думаешь, кто ее увел?

Шефу вспомнилось то хихиканье из кустов, нахлынувшее на него подозрение. Предположение, будто в лесу могли затеряться другие беженцы, показалось ему нелепым.

— Думаю, Альфгар. Он всегда был хорошим следопытом. Наверное, вынюхал нас. — Шеф помолчал с минуту, одолевая подступившую вялость. — Потом, думаю, он вернулся в лагерь и привел Муиртайга с его людьми. Может быть, они заключили меж собой сделку. Они меня получили, а он — ее. А может, он ее увел втихую, пока они разбирались со мной. Их было не так много, чтобы разделяться. Особенно после того страха, что они тут натерпелись…

— Теперь слушай. Ивара больше занимаешь ты, чем Годива. Но он знает о том, что ты увел ее из лагеря. А это плохо. — Ханд потеребил свою реденькую бороду. — Шеф, подумай-ка еще разок. Мог кто-то на самом деле заметить, что ты сам, своими руками убивал викингов?

— Я убил только одного. Но это было в темноте, никто этого не видел. Это еще не так страшно. Но меня, наверное, могли запомнить, когда я залез в загон и начал освобождать пленников — в том числе и Альфгара, — кривя уста, добавил он. — И самое главное: я, если знаешь, сорвал с корабля горящую мачту и пробился через щиты викингов. У королевских ратников этого не получилось. — Шеф бросил взгляд на ладони. На месте волдырей теперь были белые подушечки кожи с крохотными точками посредине.

— Понятно. Но все-таки этого может быть мало, чтобы Ивар решился пустить тебе кровь. Мы с Ингульфом за последний день спасли для него десятки людей. Если б не мы, почти все его воеводы сейчас бы смердели и разлагались или остались бы жить с увечьями до конца своих дней. Знаешь, он умеет даже сшивать кишки в животе, так что если человек попался крепкий, от боли не умер, и если зараза во внутренности не проникла, то он будет целехонек.

Теперь Шеф внимательнее пригляделся к разводам, покрывавшим рубаху Ханда.

— Ты хочешь сказать, что хлопочешь за меня? Перед кем — Иваром?!

— Да.

— Вместе с Ингульфом? Но ему-то что за дело до меня?

Ханд смочил в остатках влаги ломоть хлеба и передал его другу.

— Это все из-за Торвина. Он говорит, что это долг людей Пути. Говорит, что тебя необходимо спасти. Не знаю уж почему, но только он из кожи вон лезет. Ему кто-то вчера о тебе рассказал, и он тут же примчался к нам. Скажи мне, натворил ты еще что-нибудь такое, о чем даже мне не сказал?

Шеф бессильно повалился на спину.

— Чего я только не натворил, Ханд… Но уж в одном я уверен: от Ивара вы меня не спасете. Я же украл у него женщину. Какой монетой за такое заплатишь?