Путь Короля. Том 1

Поодаль от них, в конце стола, как бы умышленно отгородившись от остальных, сидели еще четверо. Трое из них были облачены в черные сутаны и капюшоны монахов-бенедиктинцев, а один — в пурпурное с белым одеяние епископа. Эти сидели непринужденно, чуть наклонившись к столу, готовые занести стилем на покрытую воском дощечку каждое сказанное слово или, в случае надобности, втайне поделиться друг с другом своими мыслями.

Ответ на вопрос короля приготовился держать Кутред, старшина телохранителей.

— Нам не найти человека, который смог бы опознать его, — признался он. — Тот, кто видел лицо Рагнара в битве, погибал… за исключением, — учтиво вставил он, — отважного тана короля Эдмунда, пришедшего нам на помощь. Но это еще не доказательство, что наш пленник — Рагнар Лотброк… И все же я полагаю, что это именно он. Для начала, он не захотел говорить. Мне казалось, я умею развязывать людям язык, а тот, кто продолжает молчать, не может оказаться простым пиратом. И этот явно знает, что он — важная птица… Второе. Тут кое-что совпадает. Что здесь делали эти корабли? Они возвращались с юга, ветром их сбило с курса, и несколько дней и ночей они не видели ни звезд, ни солнца. Иначе шкиперов вроде этого — а бридлингтонский рив говорит, что водить суда они умеют — сюда бы не занесло. А корабли эти были для перевозки груза. Какой груз идет на юг? Рабы. Там не хотят ни шерсти, ни мехов, ни эля. И это были невольничьи суда, они шли домой из южных стран. Так что человек этот — работорговец и считает он себя важной птицей. Это совпадает с тем, что мы знаем о Рагнаре. Но и это еще не доказательство.

Утомленный собственным красноречием, Кутред прильнул к чаше с элем.

— Но кое-что вселяет в меня уверенность, что это и есть Рагнар. Что нам известно о Рагнаре? — Он оглядел сидевших за столом. — Верно: известно, что он — ублюдок.

— Заклятый враг Церкви, — подхватил с конца стола архиепископ Вульфир. — Похититель монахинь, Христовых невест. Воистину, его должны выдать собственные грехи.

— Быть по сему, — согласился Кутред. — Кое-что я про него знаю, а о всех прочих врагах Церкви, какие гуляют по миру, о других насильниках мне такого не говорили. Рагнар хорош по части развязывания языков. В этом мы с ним похожи. Он всегда вытрясет из человека то, что он хочет. И сказывали мне, есть у него для этого особенный способ. — В голос старшины закралась нотка профессионального интереса. — Если кто попадет ему в лапы, то он первым же делом, до всяких споров и уговоров, выдавливает такому человеку глаз. Молчит человек после этого — он хватает его за голову и целится уже во второй глаз. Тогда, если тот успеет сказать что-то интересное для Рагнара, — что ж, хорошо, пусть толкует дальше. А коли нет — плохи его дела. Говорят, многих людей сгубил Рагнар. Да ведь и керлу сейчас грош цена. И еще я слышал, будто Рагнар полагает, что так он не тратит впустую время и силы на ненужные уговоры…

— И наш пленник признался тебе, что у него на этот счет такое же мнение? — с нескрываемым пренебрежением оборвал его один из бенедиктинцев. — В ходе приятельской беседы на профессиональные темы?

— Нет. — Кутред вновь припал к своей чаше. — Я видел его ногти. На всех пальцах ногти у него обрезаны коротко. На всех, кроме большого пальца правой руки. На ней был ноготь длиной с дюйм. Крепкий как сталь. Я захватил его с собой. — И он бросил на стол окровавленный ноготь. Наступила тишина.

Первым заговорил король Элла:

— Итак, мы поймали Рагнара. Что же мы будем с ним делать?

Воины обменялись недоуменными взглядами.

— Отрубить голову будет для него чересчур большой роскошью? — отважился предположить Кутред. — Ты желаешь, чтобы мы его вздернули?

— А может, придумать что похуже? — вмешался один из дворян. — Как беглого раба или… Пусть монахи скажут… как там было дело со святым… священным… То ли на решетке его поджарили, то ли… — Он умолк, исчерпав запас свежих идей.

— А я хотел предложить нечто иное, — сказал Элла. — Мы могли бы отпустить его домой.

Ответом ему было всеобщее оцепенение. Подавшись вперед на высокой скамье, одного за другим своих приближенных смерил король взором пронзительных глаз на заостренном подвижном лице.