Путь Лоботряса (СИ)

Речка Байроновка была хороша только для живописца - и быстрая, и извилистая, и чистая. Купаться же в ней было нереально, не успеешь влезть - закоченеешь. И с рыбалкой хило, кто пробовал - приходил пустой. Про хариуса (которого Трахман называл нотариус) лишь разговоры ходили. Зато однажды добрались мы до озера. Вот это было другое дело! И красотища - широкая зеркальная гладь в крутых темно-зеленых берегах, небо где-то высоко над головой, а вся его синева - здесь. И купание. Даже узенькая лодочка, местная индейская пирога. На берегу этого озера старики-БАМовцы показали нам кедр, маленький в полтора человеческих роста, но единственный, виденный мной своими глазами.

Так что шишек кедровых нам добыть не пришлось. Зато ягод было! А особенно - так смородины. В диком лесу натуральные кусты, которые нам только в саду встречать приходилось. С грибами хуже. Только после дождичка, и бери сразу. День-два - перерастут, а на новые не надейся. Всё-таки несколько раз баловали себя грибочками.

На комаров и слепней мы быстро перестали обращать внимание. Мошка вот, та донимала. Ходили покусанные, кто с губой, кто с глазом. А на руки Верочки жутко было смотреть, сплошь в красных точках, как варежки. Удостоился внимания и энцефалитный клещ. Вовка Копылов отловил его где-то в лесу и принес в лагерь - показать всем. Дивились на чудо-зверя, пока Лена не отобрала и уничтожила. Нам - санинструкторам (мне, Серокулову и Бубликовой) было сделано строгое внушение, чтобы докладывали вовремя о подобных случаях.

Про Воскресенск не говорю, но и на Камазе с природой, по сравнению с Сибирью было бедновато. Степь, мелкие сухие перелески. Однажды выехали отрядом на левацкий объект - расчистить делянку в лесу. И что за лес - частая хилая поросль. Тюкали топорами, но при желании можно было бы и руками ломать.... Одно только и стоило внимания - Кама. Располагалась у самого лагеря, под боком, и широкая была здесь, подперта чуть ниже лежащей плотиной. Несколько раз за лето купались: освежиться, грязь смыть, но все равно в радость. С криками, гиками, подпрыгиванием. И нагишом. Маленький мальчик спросил про нас у родителей на берегу: "Кто это такие?". Ответ получил: "Пираты". Врач Люба, хоть и должна была по инструкции присутствовать при наших купаниях, благоразумно не появлялась.

Осталось, как я и говорил в начале, рассказать про кино, а равным образом и другие массово-культурные мероприятия. Были и такие. Прежде всего - народное гуляние на Сабантуйском поле. Это фактически у самого лагеря. Когда мы ехали квартирьерами на автобусе в лагерь, увидели это поле сразу после Сабантуя, того самого - народного татарского праздника. Казалось, что оно в снегу, столько валялось бумаги, коробок, ящиков. "Вон как здесь гуляют!" - восхитился Шабад. Шофер, везший нас, не понял, что мы увидели такого особенного. Потом заметил вдали парочку и истолковал по-своему: "Да-да! Девчонка здесь много".

Пласты мусора на этом поле естественным путем постепенно уменьшались и рассеивались. Но накануне нового гуляния мы вышли с длинными стальными прутами - очистить его окончательно. Тоже левая работа. Для нас уже она была праздником - вместо лопаты ходи себе с прутиком целую субботу. И на следующий день, с самого с утра, громогласная музыка: "Такого нигде нет. Только на Каме. В Набережных Челнах!". Такая вот песня.

Кроме шашлыков и пива намечались там для народа всякие развлечения: народные ансамбли, приземление парашютистов. Но мы выбрали самое интересное - собачья выставка. Соревновались там овчарки, колли и бульдожки (боксеры). Одна самая свирепая и беспокойная бульдожка звалась Сафо. Мы, конечно, никто не знали, что это имя античной поэтессы, и вообще женское имя. Громче всех орал Мак: "Сафона, Сафона давайте! Он сейчас всех порвет!". Но победила маленькая рыженькая колли.

Трудно сказать, к чему следует отнести другое Камазовское мероприятие - к общественной нагрузке или своеобразному развлечению. Я имею в виду ночное факельное шествие. Каким политическим событиям оно было посвящено, не помню напрочь. Не намного отступлю от истины, если скажу, что нас особо не посвящали в эти тонкости. Помнится, было так: "Сегодня заканчиваем раньше, бросай работу и в автобус". А в лагере: быстренько ужинайте, переодевайтесь и едем. Поэтому не буду сочинять, передам чисто свои собственные впечатления.

Стояла черная ночь. Факела светились, но плохо освещали. Хорошо были видны нижние половины человеческих фигур, а на голову и плечи падали размытые тени. Разговор среди нас шел негромкий, общее монотонное бурчание.

Были там не одни МИХМовцы, медики из той же нашей "Камы" построились в колонну и прошли мимо нас. Впереди колонны, как на демонстрации, они несли что-то. Плоское сооружение сложной формы из кругов и прямоугольников. Вероятно, герб института. Они и выкрикивали какие-то здравицы в свою пользу. По-моему так: "Самый лучший ВУЗ земли - наш московский мед МОЛГМИ". Во всяком случае "земли" и "МОЛГМИ" - точно.