Путь Лоботряса (СИ)

Насколько я слышал от Витьки, в их группе куратора от кафедры практически не было. Вернее, как он выражался "был один раз какой-то дурак". Примерно такая же история и в четвёртой группе. По рассказу Маринки Повериновой, тоже нашей спутницы по ногинской электричке, однажды Лукьянов П.И., заведующий их спецкафедрой, спросил, довольны ли они куратором. "Да, конечно, отличный мужик!" - ответил Серега Фурин. Павел Изотович слегка опешил: " А у вас куратором разве не женщина?".

А вот наш Валериан не оставлял нас до самого выпуска. Многократно заскакивал по разным вопросам, на первом курсе водил на экскурсии по столичным заводам, не отказывался и от театра, на четвертом - приезжал на практику в Ангарск.

И в отличие от других кафедральных проверяющих, строго державшихся официальной линии, Валериана мы встретили, как дорогого гостя. Он не чинился, а у нас оказался прекрасный повод в кои веки собраться всем за одним столом. Благо в Ангарске оказалась почти вся группа. Нас там было четыре парня из шести, и десять девчат из тринадцати (если брать в расчет только тех, кто добрался до диплома). Застолье проходило в нашей мужской, более просторной комнате, было бурным, многоголосым и закончилось большой прогулкой с хоровой музыкой. Куратор уезжал в Москву, группа дружно его провожала.

К слову заметить, эта ангарская практика изобиловала многими, в том числе не очень приятными приключениями, и поэтому вечер с участием Валериана Всеволодовича остался самым теплым воспоминанием.

Что сказать вообще о застольях и общих праздниках? Их у нас в группе практически не было. Не получалось и всё! Попытки самого первого семестра собраться в неофициальной обстановке, как мне кажется, наоборот, не соединили, а разъединили группу.

Первым, еще в сентябре, был затеян поход на природу. Я в тот момент держался от всех в сторонке, идти куда-то с малознакомыми людьми не хотелось, но на всякий случай я решил спросить совета у своей матери. Разумеется, она была категорически против.

Восторженных отзывов об этом походе я не слышал, но в целом прошел он еще ничего. Вторым предприятием такого рода было уже Новогодье. И завершилось полным провалом.

Вот как приблизительно высказалась Болденкова Таня года два спустя. " Да, конечно, с вами собираться. Как тогда? Терентьев сразу за карты, и уселись в преферанс. А потом и дверь закрыли. А вы тут веселитесь сами, как хотите".

Во всем есть своя логика. Терентьев, которому уже тогда перевалило за двадцать, в отличие от меня, начинающего, не пил спиртного не по причине несовершеннолетнего возраста, а принципиально. У него были свои страстишки с дальним прицелом: игра и мелкая торговлишка импортом. И как попутное хобби - хорошая физическая подготовка. Поэтому новогоднее застолье его действительно не интересовало. Как, впрочем, и общение с группой. А через два года он надолго исчез из нашего зрения. Звание профорга группы принял Женька Якоби.

Изначальная позиция Жени среди однокашников была чем-то сходна с моей. И по той же незначительной причине: я не пил вообще, он не приветствовал мероприятий с выпивоном. Хотя, сказать по правде, для установления первоначального общения это весьма значащий фактор. Правда, есть и еще один того же рода, который, пожалуй, даже и важнее. Я имею в виду перекуры.

Среди мужчин группы некурящим оказался я один. Остальные, за исключением Женьки, курили все, в том числе и изящный аскет Терентьев. Евгений же наш всё-таки в компаниях позволял себе побаловаться табачком, но в перерывы между занятиями курить не бегал. То есть в первом семестре и он закрывал для себя единственный канал вольного общения, и оставался почти таким же, как и я, отщепенцем. Но и это почему-то нас не сближало. Дружески сошлись мы гораздо позже, когда оба включились в общий круг.

Процесс происходил постепенно, и тем не менее он шел своим чередом. Первым реальным шагом стало памятное дежурство в раздевалке. Было кстати оно уже не первое, а второе. Самое первое, шестого ноября, проходило строго и чётко, под неусыпным контролем и периодическими предупреждениями старосты Натальи. Не нужно шутить с огнем в канун праздника, сейчас все настороже. Предупреждения касались, конечно, возможной выпивки.

Меня такое предостережение искренне насмешило. Помимо прочего, я оказался на дежурстве в бригаде, совершенно не располагающей к праздничному настроению. Дежурили мы втроем в самой маленькой из раздевалок, в тупичке, на повороте подземного перехода между главным вестибюлем и корпусом "А". Кроме меня сюда были назначены две Натальи - Дабижа и Чужинова, обе достаточно замкнутые особы, тоже еще не нашедшие в группе ни друзей, ни собеседников.