Путь магии (СИ)

Гойл потянулся к лежавшим на одном из сидений «шоколадным лягушкам». Рон прыгнул на него, но, прежде чем ему удалось коснуться Гойла, тот издал ужасающий крик.

На руке Гойла повисла Короста, впившаяся ему в палец маленькими, острыми зубами. Крэбб и Малфой попятились назад, а Гойл размахивал рукой, пытаясь стряхнуть крысу и завывая от боли. И как только Короста наконец разжала зубы и отлетела в сторону, ударившись о закрытое окно, все трое молниеносно испарились. Наверное, они подумали, что в купе прячется еще множество крыс, а может, они услышали шаги, потому что через секунду в купе заглянула Гермиона Грэйнджер.

— Что тут у вас происходит? — спросила она, глядя на разбросанные по полу сладости и Рона, державшего за хвост крысу.

— Думаю, что она потеряла сознание, — произнес Рон, обращаясь к Гарри. А потом повнимательнее присмотрелся к Коросте. — Нет… не могу поверить! Представляешь, она снова уснула.

Короста на самом деле спала.

— Ты раньше встречался с Малфоем? — поинтересовался Рон.

Гарри рассказал об их встрече в Косом переулке.

— Я слышал о его семейке, — мрачным тоном начал Рон. — Они одни из первых перешли обратно на нашу сторону, когда Ты-Знаешь-Кто исчез. Они сказали, что он их околдовал. А мой отец в это не верит. Он сказал, что отцу Малфоя не нужно было даже повода для того, чтобы перейти на Темную сторону.

Гермиона всё еще стояла на пороге купе, и Рон повернулся к ней:

— Мы можем тебе чем-нибудь помочь?

— Вы лучше поторопитесь, иначе не успеете переодеться. Я только что была в кабине машиниста и разговаривала с ним. Он сказал, что мы уже почти приехали. А вы тут что, дрались? Хороши, нечего сказать. Еще не доехали до школы, а уж попали в неприятную историю!

— Это Короста дралась, а не мы. — Рон сердито посмотрел на девочку. — Может быть, ты выйдешь и дашь нам переодеться?

— Разумеется. Я вообще-то зашла к вам просто потому, что во всех вагонах жуткая суета, все ведут себя как маленькие дети и носятся по коридорам. — Гермиона презрительно хмыкнула, как бы говоря, что не одобряет такого поведения. — А у тебя, между прочим, грязь на носу, ты знаешь?

— О-О-О! У вас тут весело! — проговорил новый голос. — С Дафной едет та сумасшедшая Паркинсон и явно не хочет просто уйти, а тут вы! — в купе показалась девочка с длинными, платиновыми волосами и пурпурными глазами.

— А ты ещё кто? — спросил Рон у девочки, что почти бесцеремонно протиснулась в купе.

— А сам представиться не хочешь? — спросила она резко. — Будь здесь моя мама — она бы выхлестала бы тебя розгами за отсутствие манер. Я услышала шум и пошла посмотреть что здесь происходит.

— Гермиона Грэйнджер, — сказала заучка.

— Я Рон… Рон Уизли, — представился Рон.

— Гарри Поттер…

— Тот самый? — удивлённо спросила девочка. — Ха-ха-ха! Не переживай ты так, мне не интересен ни твой шрам, ни твоё «геройство». Отец всегда говорил, что получение твоего шрама было закономерным итогом, он правда не объяснил почему то заклинание отскочило… Ах да… Разрешите представиться, леди и джентльмены — Афина Таллисия Рэйдж, приятно познакомится, — присела она в книксене, кажется, так это называется.

— Ты из семьи Александра Рэйджа? — спросила девочка.

— Конечно, — хихикнула Афина, — смотри — платиновые волосы, доставшиеся нашему роду от бастарда Кастилиуса Малфоя — Летиции, вышедшей замуж за моего, получается, прадедушку — Николаса Рэйджа. Плюс пурпурные глаза моей матери, Таллисии Гринграсс и вот — я Рэйдж. Можно у вас тут остаться? Тут так приятно, приятнее чем с Паркинсон.

Гермиона вспомнила, что жабу-то ещё не нашли и вылетела из купе. Хотя скорее всего это из-за того, что она умудрилась немного приспустить Рона с небес на землю. Рон проводил её свирепым взглядом.

— Что ты имела в виду? — спросил Гарри, наткнувшись на взгляд пурпурных глаз девочки. — Когда говорила, что тут приятнее?

— Я эмпат, — сказала девушка, присев рядом с Гарри, — у моего отца очень редкий дар, помимо предсказания — он способен сканировать местность, даже невидимки не укроются от него, он способен даже чувствовать, сильно напрягшись, эмоции других существ и людей в том числе, — Рон навострил уши, да, он уминал сладости, но при этом, казалось, внимательно слушает Афину, сама девочка — кинула себе в рот драже «Берти Боттс», — оу, мёд? Так вот… Его способность отчасти передалась мне и старшему братику, Виктору. Виктору в большей степени, так как он, как отец — способен на всё, что способен отец, если постарается, а мне… Мне перепала способность чувствовать эмоции людей, с самого детства я чувствую эмоции людей вокруг. Будь то любовь, ненависть, — сказала она холодным тоном, прожигая глазами Рона, — похоть, радость, желание защитить, ложь. Я чувствую всё! — вздрогнула она. — Дети, взрослые, не имеет значение, и это и дар и проклятие, а рядом с тобой почему-то много добрых эмоций.

— Добрых? — спросил Гарри.

— Угу, — кивнула девушка. — Дети жестокие существа, и, порой, их эмоции омерзительнее, чем у взрослых. А ты добрый, как Астория, я полагаю, добрая и стеснительная.