Путь меча

- Хорошим бойцом. - Невозмутимо продолжил мастер. - Можно считать того, кто посвятил не менее пяти циклов совершенствованию своего тела и начал этот путь с раннего детства. Учитывая, что ты человек, такое тебе даже в отдаленном будущем не грозит. Увидев поскучневшее лицо Федора, мастер пожевал губы.

- Но не все так грустно. Мое время истекает. Энергии в кристалле осталось едва ли на седмицу, потом мое нелепое существование закончится, и ты останешься один.

- Отличная перспектива. Что ж тут хорошего?

- Не перебивай, невежа!

- Извините.

Старик, поиграв бровями, продолжил.

- По нашим обычаям, каждый наставник должен оставить подарок своему ученику. Я решил, что подарка ты достоин. - Мастер степенно огладил узенькую бородку.

- А подарком тебе, будут мои навыки. Я передам тебе часть своей памяти, немного конечно, три-четыре года, больше ты не выдержишь. Известны случаи, когда при передаче, получатель сходил с ума, не сумев сохранить свою личность.

Старик достал откуда то трубку, набил ее табачком и подкурил. Попыхивая нематериальным дымком, он на некоторое время погрузился в воспоминания. Мальцев молча ждал продолжения, хотя у него в голове не укладывалось как это - передать навыки.

- Ты, наверное, думаешь, зачем я это делаю? Хм. Когда-то, очень давно, был человек, который помог мне стать тем, кем я являюсь сейчас. Помог, не требуя ничего взамен. А долги надо отдавать.

- Мастер, а вы точно уверены, что я останусь в своем уме? - Забеспокоился Федор.

- Тебе врядли хватит своего ума, чтобы выжить, так что к чему напрасно расстраиваться. Это еще не все. - Усмехнулся мастер, отмечая кислую мину парня. - Ценой моему дару будет твоя работа. Конечно, если ты согласен.

Мальцев никогда не страдал оптимизмом, и шел по жизни с мыслью, что если где-то тонко, то обязательно порвется. Поэтому от дополнительного шанса выжить, он отказываться не собирался. Ну, перестраховщик, и что? Лучше перебздеть чем жидко обосраться.

- Я согласен. Что надо будет сделать? Сразу говорю - убивать я никого не собираюсь.

Старик первый раз по-доброму усмехнулся.

- Слушай внимательно отрок. Я дам тебе камень хранителя, через него ты будешь способен чувствовать остаточные эманации. Это поможет найти своих, но также, на это время я стану глух и нем, и тебе придется справляться самому.

***

Вот уже третий день Мальцев в мыле носился по руинам города, откапывая и перенося в храм останки павших горожан.

Работа была адская. Немыслимо болели руки и ноги. Казалось, он весь покрылся царапинами и синяками от камней и кустов, которыми были обильно усеяны руины. Спасал Федора только отвар, сделанный по рецепту хранителя из трав и ягод, найденных в рокарии, он помогал на недолгое время мобилизовать силы организма и прояснял сознание.

Хуже всего были даже не предельные для изнеженного цивилизацией организма усилия, а посмертные ощущения жителей, которые парень испытывал, касаясь вещей или останков. Несмотря на действие отвара, психика пасовала перед адскими эманациями. Благодаря чертовому артефакту, он улавливал предсмертные мгновения жертв осады, словно это происходило с ним самим, их глазами видел убийц и смерть близких.

Бессчетное количество раз он разрывался от горя и гнева, беззвучно плача, но продолжал копать ножом, руками, не замечая сломанных ногтей и ссадин.

Очередная картинка заставила скрючиться от боли в животе. Он лежит на полу в луже собственной крови, а в доме два эльфа допрашивают его рыдающую жену. Эльф делает резкое движение, и жена валится на пол с перерезанным горлом, затем убийца с кинжалом наклоняется над кроваткой дочери.

Вот он с маленьким сыном на руках бежит по улице от человека в доспехах. Порванное на спине платье, развивается на ветру как крылья, слишком слабые, чтобы унести от этого ужаса. Из последних сил, напрягая ноги разбитые в кровь о каменную мостовую, поворачивает за угол, и оседает на землю, обхватив руками лезвие меча торчащего в животе.

Сотрясаясь в конвульсиях и царапая землю скрюченными пальцами, Мальцев безумными глазами обвел улицу, на которой оказался. Слава богу, в этот раз смерть была быстрой. Сволочь этот хранитель. Если бы он только знал, что ему предстоит. Теперь же парень уже не смог бы отказаться от этой работы. После стольких смертей, он ощутил себя частью города.

С каждой находкой, он все дальше и дальше уходил от реального мира, наблюдая за своей работой как бы со стороны. В краткие минуты отдыха, равнодушно пережевывая пищу, он думал, что уже никогда не станет прежним, простым обывателем. Что-то сломалось внутри, что-то, что позволяло ему верить в справедливость мира, если она вообще когда-то была.

Закончив разгребать завал в очередном доме, Федор сложил останки двух детей и их отца в найденный в одном из домов котёл, и механически переставляя ноги, пошел в сторону храма.