Путь медитации. Руководство шаг за шагом

После того как Махавира достиг просветления, он продолжал трудиться еще лет сорок. Почему он так поступил? Он проработал так много лет, почему он не остановился? Так много лет он был в постоянном движении, он был так активен: он ел, ездил туда, ездил сюда, проводил беседы, вел дискуссии. На протяжении сорока-сорока пяти лет он постоянно трудился. Разве он был неудовлетворен? После того, как Будда достиг просветления, он также продолжал трудиться еще сорок лет. Почему он не остановился? Потому что в этой деятельности не было никакой цели, он делал все просто из сострадания.

Я часто удивляюсь, почему продолжаю говорить с вами? Какая за этим цель? Я не могу найти иной цели, даже когда выискиваю ее, кроме той, что я могу видеть нечто, и мне необходимо об этом сказать. В действительности, только тот, в ком еще остается жестокость, мог бы держать это в секрете.

Почему это было бы жестоко?.. Этим утром я рассказал вам историю: если бы я увидел змею в вашей руке и, ничего не говоря, пошел бы своей дорогой, рассуждая, что это не мое дело, это стало бы возможным, только если во мне есть жестокость, насилие. Иначе я бы сказал вам: «Это змея! Отбросьте ее!»

И если бы кто-нибудь спросил меня: «Зачем ты говоришь о том, что это змея, просишь выбросить ее? Почему это имеет для тебя значение?» — я бы ответил: «Это не имеет для меня никакого значения, за исключением того, что для моего внутреннего сознания невозможно оставаться равнодушным в подобной ситуации».

Мотивация не вызвана внешними причинами, поскольку за ней нет никакой цели. Мотивация вырастает из внутреннего сознания, где нет никаких ожиданий. Вы удивитесь, что во всех случаях, когда есть цель, вы мотивированы внешними причинами, а когда цель отсутствует, ваша мотивация идет глубоко изнутри. Вот так, если есть нечто, привлекающее вас, существует цель. Есть то, что подталкивает нас изнутри, но тогда нет никакой цели.

Любовь и сострадание всегда безотносительны, а желания всегда целенаправленны. Поэтому лучше сказать, что желания тащат, тащат снаружи. Если я обвяжу вас веревкой и потяну, это означает тащить. Желания тащат вас, как будто бы вы обвязаны веревкой, за которую вас тянут. Вот почему наши священные писания называют имеющего желания пашу. Слово «пашу» означает животное, которое обвязано веревкой, привязано к чему-то еще, и которое за эту веревку тянут. Но в писаниях слово «пашу» означает не животное — оно используется для обозначения человека, связанного «веревкой», за которую его тянут. Пока вас тащат с помощью цели, существует желание, и пока это существует, вы связаны веревкой, подобно животным. Вы не свободны. Свобода — противоположность пашу, состоянию, когда вас связали и волокут. Быть свободным значит не быть порабощенным чем-либо, когда вас волокут помимо вашей воли, а двигаться сообразно течению, идущему изнутри.

У меня нет никакой цели. Поэтому, умри я прямо сейчас, у меня бы даже на секунду не возникло ощущения, что я оставляю что-то недоделанным. Если бы я умер прямо сейчас, сидя здесь, у меня даже на миг не мелькнула бы мысль, что то, что я должен был сказать, осталось несказанным, — не стоит вопрос о завершении чего-то. Пока я жив, работа делается, когда я умру, работа закончится. Поскольку за этим не стоит никакой мотивации, ничто не остается незавершенным.

У меня нет причин — есть только вдохновение изнутри. Существует внутреннее побуждение, и все, что происходит, происходит из-за этого. В Индии мы говорим, что такой человек покорился существованию. Отныне все его действия будут свершаться по Божьей воле: у него нет собственных побуждений. Будет правильным сказать, что все его действия в Божьей воле, поскольку он отдал свою жизнь во власть запредельного. Теперь за все, что произойдет, в ответе запредельное, он сам не несет ответственности.

Вы задали хороший вопрос. Я бы сказал, что жизнь должна быть свободна от желания и боли. Создайте жизнь, в которой не будет никаких причин, — и вдохновение пробудится в вас. Сделайте свою жизнь такой, чтобы у вас не было никакого желания получать, но было желание давать. То, что я называю любовью, значит, что вы не просите о ней, вы просто даете ее. И нет в любви никакой цели, кроме как давать ее. То, что я называю любовью, я также называю состраданием. Поэтому вы можете сказать, что нет иной цели, кроме как любить. А любовь не имеет цели, поскольку любовь сама по себе и есть цель.

И еще один последний вопрос о гневе: когда кто-то гневается, это приводит к нежелательным результатам и влияет на все тело. В таком состоянии какие блокировки могут возникнуть в теле?